Папа носится по комнате с подносом и предлагает Джейми пересесть на свое раскладное кресло, где обычно сидит сам, когда смотрит хоккей. Внутри я корчусь от стыда, но Джейми по-прежнему вежлив и дружелюбен и охотно отвечает на все вопросы папы, касающиеся исключительно хоккея и всего с ним связанного.

Через полчаса мама смотрит на часы.

– Пора ставить курицу в духовку. – Она смотрит на Джейми. – Ты ешь курицу?

– Эм… – он смотрит на меня. – Да?

Я одариваю его самой теплой улыбкой.

– Надеюсь, ты не думал, что сможешь уйти, не поужинав?

– Ты просто обязан остаться на ужин, Джейми, – пыхтит отец.

Джейми смеется.

– С удовольствием. Спасибо.

– А где ты остановился? – спрашивает мама.

Джейми неловко запускает пятерню в волосы.

– Я пока не знаю. Я смотрел гостиницу на Мэйн-стрит. С нее и начну.

Глаза моего отца становятся как плошки. Иногда он слишком бурно реагирует.

– Ты не забронировал номер? – Он горестно качает головой. – Теперь и не получится. В это время года все занято.

Мама кивает.

– Ты должен остаться у нас.

– Что?! – в ужасе закашливаюсь я. Джейми привык останавливаться в пятизвездочных отелях с огромными кроватями и телевизорами, по которым показывают HBO, а не в домах с мебелью старше меня. Наши с Хейзел кровати покупали, когда мы были еще подростками, а в гостевой – и того раньше. – Джейми не хочет оставаться у нас. Мы найдем ему какой-нибудь гостевой дом или что-то такое.

– В это время? – спрашивает папа, как будто я сумасшедшая. – Пиппа, сейчас почти пять часов. Я понимаю, что это не бог весть что, – говорит он Джейми, – но у нас есть гостевая комната специально для вас.

Я уже готова снова протестовать, но Джейми кивает родителям: