Вот так, без объявления войны, влюбилась по уши, а теперь пытаюсь не устраивать душераздирающего прощания, а просто собрать вещички и уйти.

Интересно, наволочки и шапочки забрать можно?

Или, может быть… Может быть оставить их его следующей девушке, чтобы ему не пришлось снова ездить в магазин? Конечно, это довольно болезненно, но зато великодушно по отношению к ней.

Надеюсь, она будет лучше меня. Добрее, умнее. Надеюсь, Зак с ней будет счастлив, а она изо всех сил постарается его удержать. Он этого заслуживает.

Я заранее ее ненавижу.

Боже, мне крышка, верно?

– Что ты делаешь? – снова спрашивает он.

И комок в горле, на который я старалась не обращать внимания, все растет, все пульсирует от сдерживаемых эмоций.

– Собираюсь, – отвечаю я и тянусь за футболкой, которую оставила тут пару недель назад.

Он постирал ее, сложил и убрал в ящик, который – хоть ни один из нас и не произносил этого вслух – за лето сделался «моим ящиком».

Что ж, сейчас он немножечко меня разочарует, и мне легче будет с ним порвать.

В конце концов, я запала на него отчасти именно потому, что он обращался со мной как с принцессой.

Однако он этого не делает.

Пора уже привыкнуть, что он всегда знает, что мне нужно, вернее, чего бы мне сейчас хотелось.

Так что он не навязывается. Держится в стороне. Дает мне личное пространство.

Я определенно не хочу, чтобы он ко мне прикасался. Не хочу очередной раз осознавать, что я теряю. Я ведь думала, что закручу легкий летний романчик, а в итоге у меня впервые за последние десять лет разбито сердце.

И какая разница, что я разбила его сама?

– Но зачем?

Однако оно того стоило. Ведь Ливи в итоге победила, и мы, несмотря ни на что, все-таки подружились. Я помогла ей обрести почву под ногами и хоть немного стать самой собой.

– Чтобы тебе не пришлось потом самому собирать мои вещи, – я тянусь за шелковыми шапочками, которые он мне купил. – Не против, если я их заберу? Могу и оставить, просто…