– Мне больно, Ричард, – я понижаю голос, пытаясь не привлекать внимания.
Потому что даже сейчас мне не все равно, как он выглядит в глазах других.
Я до сих пор пытаюсь соответствовать тому образу кроткой и послушной женщины, которую он хотел из меня слепить.
– Хорошо. Не могу поверить, что ты надеялась победить меня.
Он ядовито смеется и оглядывает комнату в поисках старых добрых друзей, которые придут поддержать его, как обычно. Но это не вечеринка студенческого братства. Это вечеринка престижной юридической фирмы, куда приглашены семьи и друзья.
Никто не стремится поддержать его смех. На самом деле взгляды всех, кто смотрит на нас, наполнены растерянностью и беспокойством.
– Ты дрянь, Эбби. И всегда такой была. Изначально ты была просто куском мяса, который я трахал, когда мне это было нужно. Но потом от тебя появилось больше толку, ты стала проявлять заботу и облегчила мне жизнь. Так что я не стал от тебя избавляться. Зачем нанимать ассистента, если я могу просто трахать женщину, убеждая ее в том, что женюсь на ней, если она будет продолжать делать все это для меня?
Он даже не пытается сделать вид, что не только знал о том, сколько я для него делаю, но и понимал, для чего мне это. И эта правда ослепляет меня. Что-то внутри умирает. Та часть, которая думала, просто допускала, что он просто был слишком тупым, чтобы понимать все это. Что его протестантское воспитание белого мальчика и единственного ребенка в семье сделало его настолько глупым и невосприимчивым, что он считал свое поведение нормальным.
Но я должна была увидеть правду.
Ричард – урод, но не дурак.
– А потом ты стала бесполезной, Эбби. В тот момент, когда стала
У меня кружится голова, и мне все же хочется заблевать его туфли.
– Ты ненормальный. Я человек, Ричард. Ты относишься к людям, как будто они твоя собственность, как будто должны тебе что-то. Но никто тебе ни хрена не должен.
Он сжимает руку на моем запястье, и с моих губ срывается вскрик, в котором слышатся страх, боль и отчаяние.
– Ричард, отпусти ее, – раздается чей-то голос.