Завожу машину и вспоминаю слова Авы: «Если ты что-то недоговариваешь, это повод сомневаться в тебе…»

Стиснув руль, сворачиваю в сторону дома Ченса. Внутри все беснуется, требует развернуться, подняться к ней и…

Что?

Что дальше?

Сказать, что Лиам попытается обвинить Дейна?

Нет, нет, ни за что! Он мой брат, и сегодня я чуть его не лишился. Нельзя, чтобы Ава подумала, что он в чем-то замешан. А значит, я должен разобраться с этим заранее. Я смогу! Справлюсь! Лиам получит по заслугам, даже если мне придется пожертвовать… Черт, да что я вообще творю?

«Она и так едва доверяет тебе», – проносится в голове, и сердце болезненно щемит.

Съезжаю на обочину. Грудь часто вздымается – я даже не замечал, какой стальной хваткой сдерживал стресс сегодняшнего дня, а теперь он наваливается разом: признание Дейна, трофеи у Лиама в спальне, возвращение отца, поход к психотерапевту, во время которого папа расхаживал по кабинету и пытался вызвонить адвокатов…

Разворачивайся. Вернись к ней!

Я откидываю голову на сиденье и кричу в потолок, тряся руль. Не могу! Я не могу предать брата. Он сам в это не верит, но я точно знаю, что он не был сообщником Лиама, и Ава это поймет.

Взяв себя в руки, возвращаюсь на дорогу и несколько минут спустя уже паркуюсь у дома Ченса.

Стучу, и он открывает дверь.

– Хреново выглядишь, – вместо приветствия. Потом, сгорбившись: – Слушай, насчет утра… Если ты правда ее любишь…

– Нужно поговорить.

Ченс пожимает плечами и смотрит устало.