Лукас поднялся и заключил сестру в объятия.
— Soy un idiota[43], — признался он. — Ты права, мне и впрямь нужно поспать.
Меня слова Лины серьезно расстроили. Подруга, называется… Как можно было скрывать от нее наши отношения?
— Ладно, ребята, — мягко сказала я, не дав грустным мыслям пробиться наружу. — Пора так пора. Наверное, я и сама вместо перекуса лучше посплю. Устала, еле на ногах держусь.
Мартины оторвались друг от друга, и Лина крепко меня обняла.
— Я не злюсь, Рози. Знаю, ты мне все расскажешь. Когда будешь готова — я к твоим услугам.
— Хорошо, — выдавила я.
Нет, все-таки Лина — лучшая подруга на свете.
Лукас, словно стоявший в очереди, обхватил меня руками вслед за сестрой, и я… Уфф. Дождалась-таки… Изнемогала от желания вновь ощутить его тепло, аромат, его силу. Меня поцеловали куда-то в висок, около уха, и я услышала шепот:
— Buenas noches, preciosa.
Тако уткнулся носом в мои ноги и заскулил.
Я предпочла промолчать, чтобы не сморозить глупость. Например, запросто могла попросить Лукаса остаться.
Остаться навсегда…
Стояла, словно статуя, наблюдая, как уходят Мартины с собакой. Снова одна… Будто переместилась во времени на месяц назад, когда в моей жизни еще не появился Лукас и не стал для меня… незаменимым.
— Ну и ладно, — пробормотала я в пустоту. — Значит, меня предоставили самой себе? Прекрасно.
Увы, ничего прекрасного в одиночестве не было.
Мне жутко, безумно не хватало Лукаса. Как нелепо, просто сумасшествие какое-то. Внутри у меня что-то заворочалось, задышало, пытаясь вырваться наружу.
В голове словно загорелась яркая лампочка, питающаяся от сердца. Я схватила сумку, вытащила ноутбук и плюхнулась на диван. Открыла файл с рукописью и занялась любимым и единственно возможным с некоторых пор делом. Писала о том, с чем не могла справиться, не знала, как осмыслить. Писала о страхах, о бушевавших в душе чувствах, о вопросах, которые боялась себе задать. О печальной действительности и надежде. Делала то, что получалось у меня лучше всего: поверяла бумаге свои ощущения, сплетая из них историю.