Поезд мягко покачивался на стыках рельсов, мерный стук колес сливался с тихим гулом разговоров за стенкой купе. Катя прижалась лбом к прохладному стеклу, за которым мелькали темные силуэты деревьев, редкие огоньки далеких домов.

Москва приближалась, но мысли её были далеко — в прошлом, которое она так и не смогла оставить позади.

Сорок пять лет. Возраст, когда уже не ждешь чуда, но все еще надеешься, что что-то изменится. Хотя бы что-то.

Она закрыла глаза, и перед ней всплыли образы из старой жизни: кабинеты следователей, папки с уголовными делами, бесконечные допросы. Она была хороша в своем деле — хладнокровная, внимательная, беспощадная к ошибкам.

Но однажды что-то сломалось. Возможно, она слишком поверила в справедливость. Или просто устала.

«Экономические преступления — это не про бандитов с пистолетами, это про бумаги, цифры и предательство», — говорил ей наставник. Она верила, что сможет что-то исправить. Но в итоге исправила только свою жизнь — ушла.

Катя вздохнула и потянулась за термосом. Горячий чай с лимоном обжег губы, но она не отстранилась. Боль была хоть каким-то ощущением в этом вакууме.

Рядом на сиденье лежал телефон. Она машинально разблокировала экран — ни новых сообщений, ни звонков. Да и от кого ждать? Друзья разбежались по своим семьям, родители ушли давно, а последний мужчина в её жизни оказался женат.

— Ты слишком жёсткая, Кать, — говорил последний, Дмитрий, закуривая на балконе. — Ты не умеешь расслабляться. Ты всегда ищешь подвох.

— Это моя работа.

— Была.

И вскоре после этого разговора и исчез…

Катя потянулась за телефоном, проверила уведомления — ни сообщений, ни звонков. Да и от кого ждать? Друзья растворились в своих семьях, родители ушли давно, а коллеги…

Коллеги отвернулись, когда она стала «неудобной».

Поезд замедлился, въезжая на очередную станцию. За окном мелькнули яркие огни платформы, силуэты людей. Катя откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза.

«А что, если…»

Мысль оборвалась сама собой. Нет, никаких «если». Она ехала в Москву просто потому, что больше не могла оставаться там, где была. Без плана, без цели. Просто — вперед.

Но когда поезд тронулся снова, в стекле напротив она поймала отражение своих глаз. В них мелькнуло что-то, чего она не видела в себе уже давно.

Интерес? Робкая надежда?

А за окном, в темноте, промелькнул одинокий огонёк — будто сигнал. Будто кто-то ждал.