Я рассмеялась и отправила сообщение. Дедуля в ответ прислал эмодзи с поднятым вверх большим пальцем.

– Кажется, ты его убедил!

Марко свернул к обочине. Мы остановились в центре симпатичного квартала: большие дома и тротуары, обсаженные деревьями.

– Что это за место?

– Вопросы, вопросы… – покачал он головой. – Идем. Хочу тебе кое-что показать.

В полном недоумении, сгорая от любопытства (обожаю это чувство!), я вышла из машины и последовала за ним. Он вскинул на плечо рюкзак и взял меня за руку. Пешеходная дорожка вела между двумя домами.

– А нам сюда можно? – спросила я.

Выглядело как частная территория; и накануне запуска нашей первой линии мне вовсе не хотелось, чтобы в газетах появились заголовки: «Владельцы „Вольер Косметикс“ арестованы за проникновение в чужие владения».

Может быть, в этом и дело? Марко хочет привлечь к нам внимание? Я знала: ради того, чтобы воплотить нашу мечту в жизнь, он готов на все – и за это еще больше его любила.

Мы дошли до запертых ворот, и я сказала себе: если Марко сейчас через них полезет – я точно пас.

– Вот это уже точно незаконное проникновение!

– Нет, если есть ключ.

Он отпер ворота, и мы вошли в тенистый парк. Повсюду деревья с раскидистыми кронами, густая сочная зелень, цветы всевозможных оттенков. Прямо по курсу – шикарная детская площадка, на вид настоящая крепость.

Мы прошли мимо детской площадки и двинулись дальше. Впереди что-то заблестело так ярко, что мне пришлось прикрыть рукой глаза. Подойдя ближе, я поняла, что это. В центре парка раскинулся большой пруд, и по краю его вилась дорожка.

– Какая красота! – воскликнула я.

Марко кивнул.

– Я подумал, может, ты захочешь здесь прогуляться.

Я обвила его правую руку обеими руками, прильнула головой к его плечу, и мы медленно пошли вдоль пруда. Говорили о скором запуске первой линии, о нашей новой сотруднице – главе отдела маркетинга. Я говорила, что Приша стоит впятеро больших денег, что за такого специалиста надо держаться зубами, и если не хотим ее потерять, то стоит поднять ей зарплату.

Вдруг Марко прервал нашу беседу, кивнув направо.

– Смотри-ка, скамейка. Не хочешь присесть?