— Дождя сто лет не было.

— Сегодня конец света обещают, — сказала она.

— Такое напряжение, — поёжилась розовая. — Насквозь пробирает.

— Ужасное напряжение, — согласилась голубая. — Оно здесь повсюду. А нам ещё работать.

— Мы тайные покупатели, — пояснила розовая, когда проехали немного вперед. — Я фотографирую. Аня — вопросы задаёт. А вы кто?

— А мы… — Артём усмехнулся. — Мы бродячие артисты. Я достаю из рукавов кроликов, а Витя по канату ходит. Очень рисково.

— Ненавижу цирк, — сказала голубая. — Цирк — это зло. Омерзительная иллюзия любви и праздника, за которой: боль, страх и насилие. Праздник чужих страданий. Зло в обличии добра.

— Как-то раз я ходила на вечеринку в туфлях на два размера меньше, — закивала в подтверждение её слов розовая. — Они лучше всего к платью подходили. Ноги так стёрлись, что кровь от туфель так потом и не получилось отмыть. Но выглядело потрясающе красиво. Особенно на фото. У меня на той фотке семьсот лайков. Хотите покажу?

— В мире всё так, — согласилась голубая и подалась к Артёму. — Сколько тебе приходится замучить кроликов, чтобы достать из рукава одного живого?

— Думаешь, я их считал? — рассмеялся он. — Никто не спрашивает у медиков, сколько кроликов сдохло от их опытов. Потому что главное — результат. У нас есть негрустин, виагра и омолаживающий крем. Вот и с праздником так же. Главное, чтобы он продолжался и никто ничего не заметил.

— Ты не его сестра, — сказала розовая, внимательно меня разглядывая. — Жаль, потому что нам он подходит.

— Не подходит, — одёрнула её голубая. — Тут и до конца света недалеко.

Мы остановились возле съезда к гипермаркету, и они вышли.

— Сделайте уже что-нибудь с этим ужасным напряжением, — сказала розовая напоследок, заглянув к Артёму в окно. — На тёмной стороне любви счастья не бывает.

Они ушли, а их жёлтый зонт остался. Только заметили мы это гораздо позже.

Отъехали от освещенной площадки магазина и снова погрузились в сверкающий молниями мрак.

От встречи с этими странными девушками осталось какое-то неуютное, тревожное ощущение. Но обсуждать их мы не стали.

По радио заиграла знакомая песня и Артём, снова прибавив громкость, стал подпевать: «Остановите, остановите, Вите надо выйти…».

Это была одна из его любимых шуток. А когда песня закончилась, положил руку мне на колено и сжал, но на этот раз не грубо, скорее примирительно, и принялся торопливо и как-то чересчур небрежно рассказывать, что мы едем в лагерь к ребятам, чтобы передать им что-то важное. Переночевать он планировал у них, а назавтра отправиться смотреть какой-то дом. Большой и красивый, чтобы свалить подальше от Костровых.