— Я бы сказал, футбол — это… напряженно. Жестко.

— Что же заставляет тебя вставать по утрам и отправляться на очередную тренировку?

— Помимо страсти? Рутина. Обязательства. Верность команде.

— Почему ты выбрал Висконсин?

— Из-за отца, братьев. Не сказал бы, что у меня был выбор. Я просто всегда знал, что буду этим заниматься.

— Оно как бы само выбрало тебя? — рассмеялась я.

— Точно. — Он взял кусочек хлеба, макнул его в оливковое масло и отправил в рот. — А ты? Как ты здесь оказалась?

— Родители не хотели, чтобы я уезжала дальше чем на расстояние двенадцати часов езды от дома, а досюда как раз двенадцать часов.

— Ну разве ты не примерная дочь, что прислушалась к ним?

Непонятно, язвит он или нет, но я предпочла не заострять на этом внимание:

— Они оплачивают мне учебу, поэтому да, у них есть право голоса.

— И теперь ты почти закончила.

Я кивнула:

— И теперь я почти закончила.

— Сколько, говоришь, длились твои самые долгие отношения?

Боже, это тяжелый вопрос.

— Около пары месяцев. Точнее не скажу, уже не помню. На самом деле у меня никогда не было по-настоящему серьезных отношений. — Я провела кончиком пальца по ободку бокала с вином и посмотрела на Дрейка. — Мне трудно поверить, что у тебя никогда не было девушки.

— Почему? Мне было не до этого. Я едва успевал поспать.

— А сейчас?

Он растерянно посмотрел на меня: