– Вот увидишь, – с умным видом заявила Кеннеди, – пройдет время, и Изабелла все поймет. Когда-нибудь мы с тобой разбогатеем и заставим ее признать свои ошибки. Потому что, даже став нереально богатыми, мы все равно не будем такими засранками.

Я ничего не ответила. Раньше я мечтала разбогатеть. Когда мы с мамой жили в Делавэре и едва сводили концы с концами, мне казалось, что деньги могли бы все исправить. Но после того, как мама заболела, самым ценным для меня стало время. Мне его постоянно не хватало. Я долго не могла ни о чем больше думать. Я до сих пор это ощущала. Это как бомба с часовым механизмом, отсчитывающая секунды до взрыва. Но разве она не взорвалась тогда, когда я похоронила маму? Когда переехала сюда? Когда начала ходить в эту школу, где мне явно было не место? И все равно я до сих пор слышала тикающий звук. Словно в скором времени снова случится нечто ужасное. Еще один взрыв. Хотя и от первого я едва успела оправиться.

Я увидела, что «Неприкасаемые» уезжают на мерседесе Джеймса. И хотя Кеннеди дала им такую кличку, в школе все понимали, что неприкасаемыми не они. Этот титул принадлежал мне и всем ребятам, учившимся на стипендию, вроде Кеннеди. Мы были настоящими неприкасаемыми. Потому что не принадлежали к их миру. И никогда не будем принадлежать.

Глава 2 Пятница

Глава 2

Пятница

– Ты готова? – спросила с кухни Кеннеди.

Я подпрыгнула от неожиданности и ударилась головой о полку своего шкафа. Ой! Никак не могла привыкнуть к тому, что у нее был ключ от квартиры моего дяди. Нет, меня это совсем не возмущало. Ее мама и мой дядя довольно близко общались и уже сто лет как были соседями. Если бы не их дружба, Кеннеди ни за что не приняла бы меня в свой ближний круг… состоявший из одного человека. Теперь он расширился до нас двоих.

Кеннеди вошла в мою комнату, наслаждаясь одним из вегетарианских буррито, которые я приготовила для дяди.

– Когда будешь украшать комнату? – спросила она и откусила от буррито еще один огромный кусок.

Хоть она и признавалась в своей любви к фастфуду, моя стряпня ей, похоже, тоже была по душе. – Мне нечем особенно украшать.

Я солгала. У меня сохранилось множество фотографий. Почти на всех были мы с мамой. Даже вспоминая об этом, я начинала плакать. Смогу ли я каждый день смотреть на ее улыбающееся лицо? Я прогнала эти мысли и завязала волосы в хвост.

– Я про постеры и тому подобное, а не про всякие дорогущие вазы. Сейчас это больше похоже на номер в гостинице, чем на твою комнату. Ты должна здесь обжиться.

– Я обжилась.

– Ага, ты до сих пор не разобрала коробки! – Она толкнула ногой одну из них. – Я распечатала несколько фотографий для тебя. Неудивительно, что ты редко улыбаешься. Я бы тоже загрустила, если бы читала «Джейн Эйр» и жила среди голых бежевых стен.