– Лена, – поворачивается мама Яны к моей, – ты хоть что-нибудь понимаешь? Куда к ним?
– Ничего не понимаю, – признается она.
– Я переехал в Москву и возвращаться на постоянное место жительства в Испанию не собираюсь, – выпаливаю, шокируя их. Решаю добить сразу, что уж томить. – А еще, – хватаю руку Яны под столом, чувствую, как дрожит, тоже волнуется. Поднимаю над столом переплетенные пальцы и целую костяшки Яны, – а еще мы очень любим друг друга. Живем вместе, собираемся открыть свою студию танцев и по возможности жить долго и счастливо.
Повисает тишина. Правда, мне кажется, тихо настолько, что даже мимо пролетающие мухи замертво падают, перестав шевелить крыльями. Яна смотрит с волнением, ждет реакцию, а у мам еще примерно полминуты уходит на очередной ступор, прежде чем они одаривают нас новой порцией громкого счастья.
Обнимают друг друга, донельзя счастливые, пока мы переглядываемся и хихикаем от милой картины.
– Лена, мы же с их девяти лет об этом мечтали!
Однако!
– Да, – вздыхает моя мама, а потом поворачивается к нам и выдает: – Только что ж вы молчали-то? Живут уже вместе. А о детях когда рассказали бы? Когда те уже в школу начали бы ходить?
Смеюсь и вдруг осознаю, что на самом деле абсолютно счастлив. И, глядя на Яну, понимаю, что она тоже.
А больше нам ничего и не нужно.
Эпилог Яна
Эпилог
Яна
Шесть утра. Мои любимые и уже такие родные шесть утра…
Тянусь к будильнику, выключаю прикольную песню и потягиваюсь на самом удобном в мире матрасе. Клянусь, если бы нужно было выбрать место, где я проведу остаток жизни, я бы выбрала эту кровать.
Поворачиваюсь на бок, целую Андрея в плечо, потом перекатываюсь на другую сторону кровати, чтобы встать, но сильная рука хватает меня поперек живота и притягивает к себе, не давая сбежать с кровати.