– Но папа! – Возмущаюсь я и подскакиваю.

– Никаких, но папа. Иди к себе, Лидия принесёт тебе обед, а я отправляюсь разгребать дела в офисе. И убеждать Вуда о вложениях, доказывать ему, что я хороший отец и моя дочь воспитанная девушка. А не алкоголичка, которая выдумывает глупости, – яростно, посмотрев на меня и маму, разворачивается, направляясь к дверям.

– Мишель, – с укором произносит мама.

– Мам, но я говорю правду, – обиженно отвечаю.

– Тебе, возможно, показалось. В твоём возрасте хочется, чтобы все мужчины обращали только на тебя внимание. Но так не бывает. Ты придумала себе это. И мы должны благодарить его, что он привёз тебя домой в целости и сохранности от твоего Люка. Я говорила, что не следует заводить хоть какие-то отношения с подобными парнями. Молодёжь сейчас пошла очень распущенная и неуправляемая, а ты из высшего круга нашего города, поэтому отец прав. Ступай и отдохни, от тебя воняет перегаром, и выглядишь совершенно неподобающе. Не могу смотреть на тебя. Я буду в салоне, а затем у меня ужин с девочками, – отчитывает она меня.

Я зло хватаю бутылку воды и направляюсь на второй этаж, громко топая.

Какого черта, он лезет в мою жизнь? Кем он себя возомнил, урод?!

Меня трясёт от негодования, за что расплачивается моя дверь, с грохотом закрывшаяся за мной. Никогда не была под домашним арестом, даже в шестнадцать. Наоборот, меня не трогали. Папе было откровенно всё равно: пью или нет, где пропадаю и что делаю. Главное, чтобы меня не забрали в полицию или я не совершила иные вещи, которые порочили бы его имя. Обещала, что такого никогда не произойдёт. Обидно, прямо до слёз. Но их, как назло, не было. С силой пинаю стул, который падает на пол.

Сажусь на постель и беру телефон в руки. Так этот козел ещё и звонил мне. Моей ярости нет предела, а я не знаю, куда её выплеснуть и растираю лицо ладонями, чтобы хоть как-то утихомирить себя.

Решив, что сейчас я ничего не сделаю, и это наказание совершенно не отличается от моей обычной жизни, немного остываю. Достаю ноутбук и открываю страничку в фейсбуке, затем вбиваю в поисковике имя этого наглого лгуна, но ничего. Кажется, что такого человека не существует, а вот его друг популярен.

Моё нутро желает мщения, жестокого мщения за это внедрение. Телефон подаёт признаки жизни, и я перевожу взгляд на него.

– Да пошёл ты, урод, – фыркаю, сбрасывая звонок.

Но это повторяется ещё два раза, а я продолжаю игнорировать звонившего.

Что ему, вообще, от меня надо? Он меня преследует, и пусть родители не верят, но это так. И то, что Николас Холд звонит уже в пятый раз, подтверждает мои слова. Но, конечно, они скажут, что я ему просто навязалась или забыла в его машине что-то. Да и ещё прикажут улыбаться ему, зацепятся за мои слова. А это самое страшное для меня. Поэтому умолчу.