– Нет, не надо. Мы просто болтали, потому что я не знала даже, что думать… ты ушёл, а я… мне не с кем обсудить это, только она. И я многое поняла. Не увольняй её, не хочу, чтобы она из-за моего языка пострадала. Ведь это я спрашивала, а ей пришлось отвечать. Пожалуйста, забудь об этом и не говори ей ничего. Пожалуйста, – прошу я, смотря на него с мольбой.

– Ты не понимаешь, что она не имеет никаких прав лезть в мою жизнь. Ей не разрешено ничего с тобой обсуждать хоть что-то о моей жизни. Ничего. А она нарушила это правило и теперь обязана быть наказанной. Обязана, таков устав нашего мира, если ты хочешь ещё поговорить о нём. Каждая оплошность равняется наказанию. А она в моём подчинении, она подо мной, поэтому это моя обязанность.

– Но разве в обычной жизни, вот такой домашней, это тоже должно быть? Почему нельзя простить, ведь я виновата, только я, Ник.

Он не отвечает, а лишь смотрит на меня, обдумывая мои слова, и опускается на постель, качая отрицательно головой.

– У нас нет понятия обычная жизнь и тематическая. Она одна. И если женщина нижняя, то она нижняя во всём, даже в домашних делах. У неё нет прав, только желания её Мастера. Если я не сделаю этого, то потеряю часть себя, – произносит он.

– Но…

– Ты уже сутки не ела, и сейчас тебе следует позавтракать, хотя время обеда. Поэтому пройди в ванную комнату и приведи себя в порядок, а затем не переодевайся… я буду ждать тебя за столом, – обрывает он меня, вставая и помогая мне подняться на ноги. Но я едва могу их чувствовать, словно они не подчиняются мне, и я хватаюсь за плечи Ника, а он поддерживает меня за талию.

– Привыкни, – говорит он, и я поднимаю на него голову.

Смотрю на его лицо и не могу понять, как так получилось, что я открываю в себе новые и новые краски любви к нему. Безумная нежность его взгляда очаровывает меня, и я не могу оторвать глаз от тёмного шоколада, такого вязкого и жгучего, что мурашки покрывают кожу. А сама словно ощущаю сладкий вкус на губах.

Ник поглаживает меня по спине и, наклоняясь, оставляет поцелуй на лбу, а затем прижимается к моему виску, крепче стискивая меня в объятьях. Слышу его глубокое дыхание, и оно даёт мне ещё больше ярких точек перед глазами, которые я закрываю, чтобы отдаться полностью этой ауре, созданной только нами.

– Мишель, всё будет хорошо, – заверяет он меня.

– Спасибо, – шепчу я, и он поднимает голову, удивлённо распахивая глаза и желая сказать мне что-то, но мотаю головой, прикладывая пальцы к его губам. Он замирает, а я наслаждаюсь их бархатистой мягкостью. Ни у кого нет таких нетронутых райских губ, как у него. Ни у кого они не были такими запретными, даже греховными, но я знаю их, словно это мои губы.