– Ни хрена же себе, – шокировано тянет Сара.

– О, Господи, – стону я, падая головой на руки, сложенные на столе. – Какой ужас. Какой позор.

– Да, это было неприятно, а особенно моему папе. Он, вообще, был в шоке, когда твой бросил всех и сбежал. Серьёзно сбежал из ресторана, сказал, что он сотрёт кого-то в порошок, а твоя мама расплакалась, что моей пришлось её успокаивать. А сестрица твоя материлась на тебя, и обвиняла тебя во всём. Как ты её терпишь? Мне врезать ей хотелось, – Амалия кривится, а я поднимаю голову, хныкая от такого поворота.

– Боже, теперь он меня точно убьёт. Он говорил… надо предупредить Ни… – я замираю, так и недоговорив, а девушки распахивают глаза шире.

– Николаса, Миша?! Ты встречаешься с Николасом Холдом?! – Взвизгивает Сара, а закрываю снова глаза, уже сильнее ударяясь лбом о руки.

– С Николасом Холдом?! Тем самым Холдом, который гей, который друг другого красавчика? – Подхватывает Амалия, а я уже в голос стону.

– Блять! Блять! Миллион раз блять, Миша! Ты с ним! Ты молчала! А ты с ним! Вот это полная задница, Миша! Это прекрасная задница! – Продолжает Сара, и я поднимаю голову.

– Да, с ним. Только молчите, пожалуйста, молчите. Никому, – прошу я.

– Офигеть… я в шоке, как бы сейчас. И твой отец ненавидит Холда? Только за что? – Спрашивает Сара, а я выпрямляюсь и развожу руками.

– Не знаю, правда, не знаю. Даже если взять во внимание все его объяснения, то я всё равно не понимаю. Мне надо идти, девочки. Мне надо поговорить с Ником, чтобы он подсказал мне, что делать дальше. Он хочет открыться, а этого ведь нельзя делать. Нельзя. Отец зол именно на него, и теперь может быть всё ещё намного хуже, – я вскакиваю с места, подхватывая рюкзак.

– Открыться? А ты говорила, ничего у вас не происходит. Да тут драма на драме. И включи уже свой грёбаный телефон, я хочу быть в курсе, ведь так круто тут у вас, – смеётся Амалия, а я закатываю глаза.

– Молчите, – бросаю я через плечо, вылетая из столовой.

Даже подумать не могла, что чем ближе каждый час, тем глубже мы будем путаться в паутине нашей семьи. И мне жаль отца, да я понимаю, что не должна жалеть его, но он как-никак мой отец, и он встретил свой страх лицом к лицу. Его исключили из клубов, из этой жизни, к которой он постоянно стремился. А теперь он… мы лишились всего. И не знаю, куда мне ехать сначала: к Нику или же домой, чтобы понять, насколько всё катастрофично.

Выбегаю на улицу, а оттуда за ворота, натягивая на ходу куртку, как меня окликает Майкл, и я бегу в его сторону.

– К Нику, срочно, – говорю, запрыгивая на заднее сиденье.