– Ждала? Ты не ждала меня! Ты ушла! Ты развернулась и ушла от меня! Ты не дала мне возможности… ты ничего не дала мне! Ты вытащила из меня всё самое страшное и в этот момент ушла. А мне лишь требовалось время, чтобы подумать. Ты никогда не умела ждать меня, и не умеешь. Я тоже верил тебе, верил там на пароме! Но ты, – он поднимает руку, указывая на меня, – ты была у него. Ты! Была! У него! Мне нет места в твоём мире, потому что я из другого! Потому что у меня множество обязанностей, а ты даже и понятия не имеешь, что это такое! Я не собираюсь оправдываться, потому что ты тоже недостойна этого. А потом я вижу тебя под этим… ты была здесь, ты всё видела, ты видела меня тут. Видела… меня… здесь.

Он замолкает, словно осознавая значение слов, которые произнёс. Но я даже не слышу их, потому в душе… господи, как давит там. Как больно смотреть на него и дышать. Как больно было услышать эти слова, но они приносят обиду за то, что он снова обвиняет меня в своих ошибках и проступках. Что он снова защищается любимым способом – нападением на мои слабости. Но сейчас всё изменилось, я поняла, что в моей силе многое. А главное, больше не молчать. Бороться за себя, чтобы хотя бы дышать.

– Да, я видела то, что ты любишь. Видела, что ты есть. Да, мне нет места среди вас. Потому что я не приму никогда такое развлечение. Потому что я из плоти и крови, а ты робот, запрограммированный на боль. За что? Почему Лесли? Почему она? За что ты так играешь со мной? Почему врёшь мне? Почему пользуешься мной? Что я сделала тебе? Где я тебе перешла дорогу? Уже там, на пароме, обнимая меня, ты знал! Ты знал, что будешь тут! И я ведь доверилась тебе, я сама подтолкнула тебя сюда, пока не поняла, что твой страх для тебя важнее меня. Ты был прав, ты был полностью прав. Ты не создан для человеческой любви, ты не создан, вообще, быть человеком из плоти и крови. Ты можешь быть только тем, кем был там внизу с кнутом. Садист, только вот ты садист только кожи. А мазохист собственной души! И ты бил не по ней! Ты бил по мне! – Ударяю себя по груди, а слёзы сливаются с дождём, стекая по лицу. Но я не могу остановиться, просто не могу. Как будто что-то внутри открылось и не желает закрываться. Это помутнение рассудка дало возможность мне до хрипа кричать и защищать собственное сердце.

– Ты врал! Все ложь! Ты говорил так много, а что из этого было правдой? Ничего! Ты шептал мне, что я нужна тебе, как воздух и пища. Но твой воздух пропитан этой отвратительной гнилью, которая в тебе. Ты весь сотворён из неё. И ты был прав, прощение не все заслуживают. В том числе и ты, – я замолкаю, переводя дыхание.