– Когда орудовал кнутом, думал обо мне? Спасибо, очень мило, – усмехаюсь я.

– Нет, ты поняла снова не так. Я думал о тебе, потому что точно знал, куда я поеду, и что буду делать дальше. Мне хотелось поскорее закончить, поэтому я и взял кнут, поэтому и полил вином удары. Это ускоряет процесс приближения сабспейса. И я изучил всё, что любит Лесли. Мои сессии длятся от часа и больше, а эта была быстрой даже для окружающих.

– Хватит, прошу хватит. Я не могу больше говорить об этом, меня начинает тошнить, – цежу я слова, и правда ощущаю неприятную волну в теле.

Она так резко поднимается по организму, что я сжимаю рот рукой, закрывая глаза.

– Мишель, ты… давай вставай, – Ник дотрагивается до моего оголённого плеча, и меня пронзает током, что вода, выпитая буквально недавно вырывается изо рта и попадает прямо на его одежду.

Меня рвёт настолько беспощадно, что я наклоняюсь вперёд, изливая всё на пол рядом с постелью. Ник подскакивает с места, словно не замечая того, что ему досталось немало. Он резко убегает, оставляя меня, кашляющую и полностью униженную, одну. Мне хочется разреветься от всего этого, но я, сжимая покрывало руками, закрываю глаза и издаю стон.

– Вот, держи, выпей. У тебя… чёрт, крошка, у тебя сотрясение. Не следовало мне говорить это, и ты никуда не пойдёшь, поняла? Никуда не пойдёшь, потому что это моя вина, только моя вина, и я не могу отпустить тебя. Я просто не могу, покричишь потом, а пока, пожалуйста, делай так, как я говорю, – рядом присаживается на корточки Ник, помогая мне сесть, и подносит бутылку ко рту. И сейчас я настолько обессилена, что меня не волнует то, как он нежно прикасается к моей коже, тут же отрывая руки.

Делаю глоток, затем ещё, пока спазмы постепенно отпускают меня.

– Я принесу тебе халат, ты умоешься, и мы перейдём в другую спальню. Хорошо? – Спрашивает он, и я киваю, больше не желая противиться ему. Хочу его заботы, даже сейчас. Хочу своего мужчину, а не того, кто рассказывал мне самые страшные подтверждения увиденного. Просто хочу жить. Жить рядом с ним сейчас, пусть слабая, пусть это будет жалостью. Но она нужна мне.

Ник возвращается с шёлковым халатом, набрасывая его мне на плечи, и помогает сползти на пол, не наступив на мою рвотную массу. Он ведёт меня к ванной комнате, поддерживая за талию, и оставляет у раковины.

– Мне надо переодеться, а ты пока умойся, – говорит он, включая воду, и я киваю ему.

Не смотреть на себя, а только плеснуть в лицо прохладной водой. Ник уходит в гардеробную, пока я ополаскиваю рот. Подняв голову, я смотрю всё же на себя, но не вижу ничего. Картинки ночи продолжают врезаться в голову, и я дотрагиваюсь до своих припухших губ. Поцелуй. Это было или же под действием шока я выдумала эту иллюзию? А если было, то это означает, что он не врёт. Что всё, что он делал, было лишь необходимостью. Это значит, что я могу… могу верить в него снова. Но он не упомянул об этом, даже словом не обмолвился. Неужели, придумала?