Как оказалось, не одни мы, не спящие в это время, практически все столики заняты. И мы располагаемся в центре.

– Я оплачиваю…

– Ни черта, Мишель. Ты просила меня накормить тебя, так именно это я и буду делать, – перебивая меня, усаживает на стул.

– И только попробуй всё не съесть, – наклонившись ко мне, шепчет он.

– А то что? – Игриво прищуриваюсь я. Его улыбку сразу же стирает с лица, выпрямляется и сглатывает.

– Жди меня, – бросает он и быстрым шагом направляется к прилавку с едой. Обескуражена им. Что я сказала не то? Он так резко поменялся в лице, и я заметила его бледность на долю секунды. Это же был обычный флирт, раньше он всегда продолжал его, сводя меня с ума от фантазий. А сейчас? Что означают его слова? Чёрт бы его побрал, что он прячет внутри себя?

– Чёрный чай, тебе салат «Цезарь» и шоколадный десерт. А мне только кофе, – голос Николаса выводит меня из раздумий. Моргая, смотрю на поднос перед моим носом. Сама напросилась, хотя не хочу ничего.

– Спасибо, – киваю я, заставляя себя открыть салат и взять приборы.

– Николас, – поднимает голову, откладывая чайную ложечку. – Скажи, а тебе не нравится, когда я так тебя называю? Я могу, как раньше. Ник.

– Хм, – поджимая губы, смотрит мимо меня. – Мне всё равно.

– Ник, – резко переводит на меня взгляд. Острый. Наполненный злостью и ненавистью.

– Николас. Моё имя Николас, Мишель. Никак иначе, только Николас, – сурово и отрывисто произносит он.

– Хорошо, – тихо отвечая, я опускаю голову и ковыряюсь в салате.

– Прости, я был груб. Крошка, – тянется рукой ко мне, смягчив тембр. Поднимаю на него глаза.

– Почему? Расскажи мне, пожалуйста, почему ты так реагируешь. То хочешь одно имя, а теперь только так? В чём причина? – Шепчу я.

– Николас – для меня настоящее. То – что я представляю сейчас. А Ник… неприятно и в то же время желанно. Странные ощущения, их я предпочитаю отодвинуть от себя. Это возвращает меня в прошлое, а я не хочу там быть. Сам запутался, Мишель, и сам же разберусь с этим, – отнимает свою руку от моей.

– Но Николас и Ник это один человек, тут моя вина, я разделила вас, на что не имела права. Я…

– Нет, – перебивая, пододвигает стул и обнимает меня за талию. – Нет, Мишель. Ником меня называл отец. Тебя тогда ещё в планах не было. Это мои тараканы, они сейчас только обострились. Но это пройдёт, рядом с тобой пройдёт. Ты мой балласт, необходимый мне, как напоминание, насколько счастливым можно быть и жить по-настоящему. Ты нужна мне, и я не хочу другой жизни. Пока вот так, а потом не знаю, что будет. Не могу больше загадывать, потому что мои планы давно рухнули с твоим появлением. Не думай. Думать буду я за нас обоих. Идёт?