– Верно, – кивая, отпивает кофе, – и я не выгнал, а указал на то, что это принадлежит больному и психически нездоровому человеку, которому они хотят помочь, пичкая наркотиками и превратив в овощ.

– Боже, но так нельзя, Николас, – качаю в ужасе головой.

– Не бросаю своих слов на ветер. Предупреждал, чтобы не травили мою жизнь и не трогали тебя. Не услышали, теперь пожинают плоды своих действий, – резко отвечает он.

– Но…

– Нет. Сказал – закрыли тему, Мишель. Сейчас я не хочу обсуждать этих людей, – переводит на меня прищуренный взгляд, инстинктивно отступаю.

– Лучше поговорим о нас, – странно улыбается он.

– Хорошо. Мне просто необходимо было это тебе сказать. Не хочу тайн. Не хочу обманывать тебя и скрывать что-то, которое в будущем отразится снова расколом. Давай, будем честными. Признаваться друг другу во всём. Пожалуйста.

– Прекрасная идея, Мишель. Я её полностью поддерживаю, – кивая, отставляет чашку. – И как интересно, что именно ты начала этот разговор.

Делая шаг ко мне, хватает за руку и прижимает спиной к кухонному островку.

– Ты больше ничего не хочешь мне рассказать, крошка? – Вкрадчиво интересуясь, расставляет руки по бокам, отрезая мне путь к бегству. Но я и не собираюсь бежать.

– Нет…

– Подумай ещё, Мишель, – предлагает. Сглатываю от напряжения, пока пытаюсь перебрать в памяти все свои действия.

– У Дэйва спросила о твоей семье…

– Не это. Ужин, – перебивает меня.

– Какой ужин? – Непонимающе хмурюсь.

– Вчерашний.

– И что с ним?

– Скажи, ты хочешь попробовать секс втроём?

– Что? – Давлюсь воздухом, во все глаза глядя на Ника.

– Или ты так хотела, чтобы отлупили тебя, что неважно было, кто это сделает?