– Расслабься. Можешь посмотреть, как я это делаю. Только раз и только с тобой, – нежно целует меня в шею и растирает неприятно пахнущее спиртом средство на руках. А я не могу, только закрываю глаза, слыша его действия.

Вздрагиваю от укола на коже.

– Тише, крошка, не напрягай спину. Так больнее, а я не хочу видеть слёзы от этого чувства. Если ты передумала, то скажи…

– Нет, – чуть ли не выкрикиваю, распахивая глаза, и ловлю его взгляд в отражении. – Нет. Я постараюсь расслабиться, ведь это делаешь ты.

Улыбаясь мне, берёт вторую иглу и в этот раз уже нет такого неприятного ощущения. Даже не чувствую их, наблюдая за Николасом.

– Часто ты это практиковал? – Тихо спрашиваю.

– Пока учился, да. А потом больше ни разу. Нижняя или рабыня приходит ко мне уже подготовленная. Но не ты, мне нравится смотреть на твою спину и слышать, как ты успокаиваешься от моего голоса, – его тембр наполнен нежностью и это вызывает улыбку.

Берёт в руки ленту и, завязывая её, образует шнуровку корсета, за которой всё же, подглядываю в одно из зеркал. Задерживаю дыхание, потому что сейчас неожиданно даже для себя нахожу извращённую красоту.

– Привяжу тебя, – произносит Ник и помогает мне подняться.

– Это делается для того, чтобы розги не попали по нежным участкам тела сильнее, чем должны и не принесли увечий, – объясняя, подводит меня к «козлу», на который я ложусь грудью.

– Двадцать пять ударов, – тихо произносит он, закрепляя мои руки внизу. Поворачиваю к нему голову, издавая судорожный вздох.

– Шампанское будет после. Попробуй сосредоточиться не на боли, а на ощущениях и ответах твоего тела. Стоп-слово остаётся прежним, – привязав меня, поворачивает голову к себе и всматривается в глаза.

– Я знаю, что делаю. Теперь точно. Не бойся, тебе ни за что не причиню страданий. Никогда. Мы тандем, и вся твоя грязная боль будет отражаться на мне, – прикасается к моим губам своими, оставляя горячий поцелуй.

Закрывая глаза, пытаюсь перебороть внутри дымку из воспоминаний прошлого. Обиду. Боль. Треснувшее сердце. Надлом. Сильнейший. О котором и, правда, до сих пор не забыла. Темнота и бессилие, в котором я находилась. Это…

– Чёрт, – мои мысли прерываются жгучим укусом на ягодице, сопровождающимся шипением, вырвавшимся изо рта. Даже не заметила, как Николас ударил меня.

– Два, – его голос сливается с очередным тонким следом, что остаётся на моей коже. В нижней части. Кусаю губу, а внутри всё трясёт от страха.

– Я что сказал тебе делать, Мишель? Расслабиться, – его холодный и властный голос перебивает все мысли о плохом в голове. И словно именно этого ждало тело, чтобы размякнуть и получить очередную порцию. Издаю стон. Не останавливается, а я только и успеваю хватать ртом кислород. Мотаю головой. А ягодицы горят, наполняя тело непонятной упругостью и образуя где-то внизу живота пружину.