Коуча главный ветеринар решил забрать в клинику, потому что рану надо зашить. Плачущий Матвей захотел ехать с ним, чтобы поддержать друга, и я не смогла отказать мальчику. Как раз подъехал адвокат и взял на себя полицию.

В ветеринарной клинике мы с Матвеем сидели в обнимку, пока Коуча лечили, а вокруг нас сидела суровая охрана, мужчины тоже были на взводе и готовы к любому нападению. Собаку нам вернули еще спящую из-за наркоза и выглядящую вполне терпимо, если не считать выбритую заднюю лапу и длинный свежий шов на ней. Ветеринар сказал, что Коуч потерял много крови, ему нужен покой, хорошее питание и надо следить, чтобы шов не разошелся. Я прямо выдохнула.

Вернулись домой, там уже спокойнее. Уложила Матвея спать, но уйти от него не смогла — так крепко держал за руку и просил не уходить, что пришлось остаться. Рискуя разбудить мальчика, вызвонила Нину, узнала, что у женщины все относительно в порядке, сама ее успокоила, что у нас тоже, а то Нина очень переживала из-за ситуации.

Глаза стали слипаться сами собой. Слишком много нервов сегодня. Обняла Матвея покрепче и не уснула, а скорее отключилась. Зато, когда открыла глаза, Тиран оказался рядом. Взлохмаченный, с красными глазами, уставший. Мужчина взял меня за руку и осторожно потянул к себе. Матвей все еще спит, хотя уже довольно темно. Аккуратно встаю, чтобы не разбудить мальчика, и, стоит мне только оказаться вне кровати, Василиск молча подхватывает меня на руки выносит из детской.

— Машуль, я тебя очень люблю, — просто и без всяких ухищрений и пыточных инструментов признается мне Тиран прямо в коридоре.

Обнимаю своего мужчину за шею, с трудом улыбаюсь, потому что лицо болит.

— И я тебя. Очень-очень.

Тривэ вдруг поставил меня на ноги, а сам встал передо мной на одно колено и достал из кармана пиджака бархатную коробочку.

— Вообще, я собирался сделать это немного раньше, потом думал, что немного позже и в более подходящий момент, но все это уже не важно.

Владимир открывает коробку, в которой, ярко переливаясь на свету, лежит удивительной красоты обручальное кольцо.

— Мария, ты выйдешь за меня замуж? — очень серьезно и с долей волнения поинтересовался у меня Тиран.

Ошеломлена. И, как и всегда в ответственные моменты, потеряла голос. Молчание затягивается. Взгляд Василиска становится все тревожнее, а я, как назло, не могу ничего сказать. Тщетно пытаюсь справится с волнением. Сердце колотится, как сумасшедшее.

— Ну? — раздался нетерпеливый мужской голос.

Мы с Вовой обернулись на звук. В конце коридора возле открытой двери сгрудилась вся охрана, еще и Федор, пыхтя, с красными от натуги щеками, пытается пролезть в первый ряд на бесплатное представление. Стало смешно, и волнение, наконец, ушло.