Режиссер продолжает разливаться соловьем, и к нашей компании начинают подтягиваться люди. Все же трудно остаться в тишине и спокойствии на таком мероприятии. Ну ничего. Еще немного потерпеть. Напряглась, когда к нашей уже большой компании подошли Ярослав и Лара. Режиссер на эмоциях бросился теперь обнимать продюсера.

— Ну какой ход, а? Какой финт! Я сначала так испугался, что чуть не умер. Думал, все, конец карьере, — счастливо вещает режиссер и теперь треплет Ника за плечо. — Эх, молодежь! Завтра, чувствую, седой проснусь с такими-то нервами.

— Да. Момент был опасный в конце с поцелуем, — Левин окидывает Денжера тяжелым суровым взглядом. Ник взгляда демонстративно не замечает.

— Но ход гениальный! — продолжает режиссер мысль. — Я думаю, можно оставить и так дальше постоянно играть. Публика будет в восторге.

— Нет! — воскликнули одновременно Ярослав и Макс.

— А что, я не против, — довольным тоном, весело оглядев тех, кто кричал «нет», произнес Ник. — Мне все понравилось. С Кэсс целоваться одно удовольствие. Могу всю оставшуюся жизнь этим заниматься.

Теперь все смотрят на меня. У меня краснеют щеки и даже уши. Не против он. Шутник фигов. Макс теперь смотрит на меня так, словно хочет съесть, а на Ника убийственно. На месте Денжера я бы начала ходить в бронежилете. Режиссер вновь завел песню о том, каким все-таки классным вышел спектакль, и я, пользуясь тем, что все на него вроде бы отвлеклись, украдкой сцедила зевок и проверила телефон.

— Устали, Александра?

Даже и не заметила, как Макс оказался так близко, но теперь он стоит рядом.

— Да. Все же премьера. Почти бессонная ночь. Волнение. Да и сейчас уже довольно поздно. Если меня Ярослав Леонидович отпустит, то я бы поехала домой.