Левин положил руку мне на талию и подтянул к себе. Продолжает заговаривать зубы, говоря что-то о доме, о том, что пора бы уже тут обживаться и планировать какое-то путешествие. Гастроли, что ли?

Ярослав, когда почувствовал, что я расслабилась и пригрелась, начал с неспешных ласковых поцелуев, щекотных приятных слов на ушко. Все очень медленно, с перерывами и даже повторами особо интересных моментов. Мне уже и не страшно почти, получаю удовольствие от процесса и просто от близости любимого мужчины. Я даже не особо заметила, как Левин меня практически раздел. Насторожилась только тогда, когда он отстранился и стал решительно расстегивать рубашку.

Сжалась в комок, подтянула к себе покрывало, прикрывшись им для своего морального спокойствия, и, широко распахнув глаза, наблюдаю за разоблачением Ярослава. Полным разоблачением! Левина я уже почти голым видела, и вот для меня не осталось никаких тайн. С большим интересом разглядываю мужской живот. Ну ладно, ладно, чуть пониже. Особо в этой теме не разбираюсь, но, на мой неискушенный взгляд, все очень устрашающе крупно и напряженно. Сразу захотелось зарыться поглубже в покрывало и все отменить. Но бежать уже поздно, да и глупо, а со страхами мне уже не привыкать справляться. В конце концов, мой главный якорь в борьбе с ними рядом.

В глазах Славы плещется веселье и что-то темное, опасное. Взгляд хищника. Он потянул покрывало на себя, тем самым быстро оставив меня без последней защиты.

— Очень страшно, Саша? — спрашивает Ярослав, накрывая меня своим телом, а затем целует, целует и целует так, что я просто не в состоянии ответить.

Все было так головокружительно, завораживающе, волнительно, что главный момент чуть не пропустила. Но такое упустить из вида трудно. Зажмурилась и крепче обняла Ярослава. Боль терпима, но не дает сосредоточиться на приятных моментах. Болезненно вздохнула и попросила:

— Может, прервемся? Немного.

Ярослав отстранился, вопросительно оглядел меня и, видимо, что-то заметил и понял. Лицо Левина стало крайне изумленным.

— Шурочка? — раздается о-очень удивленный голос Левина. Настало его время задавать вопросы.

— М-м?