У Киры и Кирилла однушка, один диван, на котором они вдвоем умещаются, а места для гостей нет, за что я десять раз извинилась. Но Кира сначала выслушала на кухне мой краткий рассказ о произошедшем, а после гаркнула, что уши заложило:

— Кирюх, ты на полу поспишь? А мы с нюней в обнимочку!

— Да без проблем, девчата, — ответил тот из комнаты так же громко. — И можете не стесняться, я даже рад посмотреть! Лиль, ну ты чего расклеилась?

— Сиди там, родной! У нас девчачьи разговоры!

— Да не лезу я! Лиль, может, за винцом сгоняю, а? Винцом мы быстро твоим обидчикам кости перемоем!

Кирилл младше нас с Кирой, он еще на последнем курсе института. Неказистый, слишком коренастый, в нем нет ни капли привлекательности моего Олега, но с живыми и всегда веселыми глазами. Я в некотором роде даже понимаю, что Кира в нем нашла. Невероятно легкий в общении человек, умеющий быть серьезным только в отношении к ней, а во всем остальном — шалопай, каких поискать. Про таких говорят разное: «им море по колено» и «оторви да выброси», и обе эти формулировки верны. Мне почему-то кажется, что Кирилл никогда любимую бревном не назовет, даже в порыве крайней злости. А может, это потому, что она в постели не бревно?

— Ты не сердись, что вас стесняю, — вновь повторила я, поскольку вид у подруги становился все мрачнее. — Олежа позвонит, и все наладится.

— А я сержусь совсем не на это, — подруга смотрела на меня голубыми глазами. – Просто некоторые детали уловить не могу. Мать, ты сама-то осознаешь, что твой Олежа, — она скривилась на имени, — выгнал тебя из вашей общей квартиры, за которую вы оба платите аренду? Тебя саму-то ничего не смущает?

Я поняла и понуро согласилась:

— На Олега злишься. Но ты же знаешь, у него темперамент такой…