Не знаю, зачем я это снова говорю ему. В его взгляде буря эмоций, но он молчит. Я не могу понять его реакцию, и от этого теряюсь, смущаюсь еще больше.

— Повтори еще пару раз, потому что это чертовски тешит мое самолюбие, — улыбается Стельмах, как бы невзначай проводя подушечкой большого пальца по моим приоткрытым губам.

— Ты не меняешься, — вздыхаю, покачивая головой и тихонько посмеиваясь. — Что тебе сказал отец, Артем? Почему он все еще злится… у вас совсем все плохо? И… ты не сказал ему, что это я была инициатором наших… кхм… отношений?

— Зачем тебе это знать? — голос Артёма хрипит.

— Я не ребенок, — выдаю обиженно. — Пыталась сегодня вразумить отца, но выходит он все еще зол и думает, что это ты меня, как он выразился, соблазнил. — Руки начинают подрагивать, да и всю меня слегка трясет, потому что боюсь услышать правду. Чертовы гормоны, похоже, это все-таки они бушуют. То смеюсь, то реву, то злюсь, о чем мне мужчина и говорит.

— Не меняй тему, Стельмах! Так до чего вы договорились с отцом?

— Ни до чего хорошего. А на счет меня, пусть так и думает, Лия.

— Можно поподробней?

– А ты вчера мышку увозила, он ничего тебе не сказал?

— Нет. Зол, но ничего не сказал, — пожала я плечами. Стельмах же покачал головой. — Ну, так что?

— Тебе дословно или в общих чертах? — усмехнулся мужчина, переводя блуждающий по кухне взгляд на меня.

— Артём, хватит юлить.

— Сказал, что я отвратительный буду отец. И ему такой зять точно не нужен.

— И все?

— Поверь, сказано было много, но это все, что следует тебе знать.

— Ваш бизнес…

— Конец бизнесу. Это тоже ожидаемо. Дружбе, собственно, тоже.

— И как теперь? — вот так реальность догнала в один длинный шаг. — Майя любит деда, но и тебя она любит.

Прикусываю губу. Дура дурой. Таких дел наворотила, а ребенок сейчас будет как меж двух огней.

— Ни тебя, ни Майю наши разборки с твоим отцом не коснутся. Ты меня поняла? Серганов хоть и баран упертый, но ты его дочь, а мышка — внучка, он не станет впутывать вас в эту грязь.