– Я согласен, – сказал он, медленно кивнув. – Возьмите Эдварда с собой на другой берег Северна. И сообщите Эмме об этом плане. Не хочу, чтобы она жаловалась моим епископам, что я спрятал от нее сына. – Все, с него достаточно этих недовольных священников и Эммы с ее ребенком. Он крикнул, чтобы подали вина, и, склонившись вперед, поднял тему, которая кружилась у него в голове с того момента, как Идрик сегодня утром въехал через дворцовые ворота. – Расскажите мне, что вам удалось узнать относительно леди Эльгивы.

Улыбка Идрика тут же растаяла, и он тоже подался вперед.

– Если эта леди находится на севере от Хамбера, то она очень хорошо спряталась. Мои люди в ее поисках обыскали все от Беверли до Дарема и не обнаружили никаких ее следов.

– А что жена Сиферта? Она что-нибудь знает?

– Ничего, милорд. Я лично ездил к ней, и она отрицает, что ей что-либо известно о кузине. Я уверен, что она сказала мне правду.

Этельред не стал спрашивать, что именно дает Идрику такую уверенность. Методы убеждения, применявшиеся Идриком, уже показали свою эффективность, а детали ему знать не обязательно.

– Я верю, что жена Сиферта не станет жаловаться на вас своему мужу и, таким образом, не сделает так, что все золото, потраченное мною на завоевание его лояльности, окажется потраченным впустую.

– Эта леди никому не будет жаловаться, – сказал Идрик.

Некоторое время Этельред молча смотрел в свою чашу с вином, взвешивая разные варианты.

– Итак, если это не Эльгива разжигает недовольство в средних графствах, то, значит, Этельстан. – Его старший сын всегда был для него суровым испытанием – заносчивый, упрямый и слишком дорожащий собственным мнением. Стал бы Этельстан бросать ему вызов из-за трона? Душа его сына всегда оставалась для него потемками, так что ему трудно было сказать, что тот может предпринять. – Епископ Лондонский утверждает, что Этельстан прекрасно проявил себя при обороне города от датчан.

– Это, безусловно, хорошие новости, – заметил Идрик.

– А вот и нет! – рявкнул Этельред. – Мой сын воевал с датчанами из-за лондонских стен и говорит о победе, тогда как я выгляжу трусом из-за того, что отказался биться с ними в открытом сражении. В этом и заключается величие короля – защищать свой народ от неприятеля. Мой сын завоевывает себе героическую репутацию, поэтому мне нужно думать о том, что еще он замышляет.

Слова эти были подхвачены зловещим эхом под высокими сводами комнаты. Поймав на себе неподвижный тяжелый взгляд короля, Идрик поджал губы; молчание между ними затягивалось.

Наконец Идрик прервал его и заговорил: