Я висела, обхватив поперечный брус, и шарила ногами, пока не нащупала перекладину внизу. Тогда я встала на нее и перевела дыхание. Так я могла продержаться довольно долго, если бы не одно обстоятельство. Любой из врагов, заглянувший за угол церкви, тотчас заметит меня. Спускаться опасно, а вот если попробовать забраться повыше…

Я вскинула голову. Прямо надо мной находилась деревянная площадка — настил лесов, а дальше темнела глубокая ниша оконного проема. Если я сумею туда забраться, он может послужить неплохим убежищем. Ниша достаточно глубока, я могу там сесть и даже прилечь. Ни огонь, ни преследователи меня не достанут.

С величайшей осторожностью я начала подъем. Наверное, вид карабкающейся по строительным лесам беременной женщины весьма забавен. Но мне сейчас было не до того, чтобы думать об этом. Леса состояли из брусьев, вогнанных в специальные отверстия в стене и выступающих оттуда футов на шесть, к этим брусьям были привязаны веревками крепкие шесты, уложенные поперек. Я становилась ногой на шест, подтягивалась, упиралась коленом в следующий и снова подтягивалась.

Я почти добралась до верхнего настила, когда резкая боль внизу живота рванула так, что я едва не вскрикнула. О небо, только не это! Я перевела дыхание и, когда боль немного поприутихла, влезла на настил. Теперь мне оставалось только перебраться в нишу окна.

Оказавшись там, первым делом я заглянула в темное нутро башни. Пустота. Гораздо ниже моего проема виднеется вмурованная в толщу стены лестница, спиралью обвивающая башню изнутри. Но до нее мне никогда не добраться.

Только теперь я почувствовала, что мои юбки мокры насквозь, а по ногам струится теплая жидкость. Я растерялась и вдруг поняла, что произошло. Отошли воды!

Пречистая Дева, неужели сейчас?.. Здесь?..

Глотая слезы и борясь с рыданиями, я не сразу заметила, как светло стало вокруг. Церковь Святого Дунстана полыхала, дым относило в сторону, и жадные языки пламени с треском прорывались сквозь кровлю. В свете пожара я с ужасом увидела внизу Бэртраду и рядом с нею — Гуго. Он протирал глаза и надрывно кашлял.

И все это означало, что отца Мартина больше нет.

Никогда еще я не оказывалась в столь безвыходном положении. Мои враги внизу, я нахожусь между небом и землей, а мой ребенок решил, что пришла пора явиться на этот свет. Чудовищно!

Я уперлась ногами в противоположную стенку оконной ниши, понимая, что, хочу я этого или не хочу, — сейчас придется рожать. Я гладила живот, что-то бессвязно шептала, успокаивая дитя и умоляя его побыть во мне еще хоть немного…