Алиса медленно подошла к нему и села рядом. И теперь видела, как по его скуле ходил желвак. Несколько бесконечных минут она рассматривала эту скулу, дужку очков, уходившую за ухо, и пальцы, скрывавшие лицо. Заметила редкие седые нити в его светлых волосах. Совсем неприметные в своем цвете, они сливались с другими, словно бы прятались. Может быть, он и сам внимания не обращал никогда. Она увидела. И, чувствуя подступающие – наконец подступающие! – к глазам слезы, целую вечность спустя нерешительно протянула ему руку.

Илья вздрогнул, будто вернулся из собственного небытия. Разогнулся и повернул к ней голову. Мокрые дорожки на ее щеках заставили затаить дыхание.

- Алиса… - прошептал он.

- Я – Алька.

В ответ на ее всхлип его темный взгляд ярко вспыхнул. И, накрепко сплетая их пальцы, будто бы до судорог цепляясь за жизнь, он отчаянно притянул ее к себе.

***

Несколько месяцев спустя, Санкт-Петербург

Из всех времен года он любил осень. Наверное, из-за запаха и количества света, поселившегося в листьях. Солнце, которое теперь пряталось в тучах, успело отпечататься в них. Но можно ли выдержать столько солнца и не сорваться в бесшабашный, озорной полет по воздуху, покуда дождями не прибьет к земле, что значит верную гибель?

Над подобными категориями он не размышлял. Просто наслаждался этой осенью. Поправка. Северной осенью. Когда один ливень только закончился, а следующий еще не начался. В интервалах город казался ему жужжащим ульем, оживающим на мгновение, прежде чем снова уснуть.

Илья взирал на длинные ряды машин впереди себя, и ему казалось, что вся жизнь – это поспать, пожрать и постоять в пробке на Литейном мосту. Особенно неприятно, когда торопишься. Радио орало голосом неунывающего старика Оззи Осборна, что в какой-то мере сглаживало ожидание. Желтый листок прилип к капоту, а Макаров все думал, когда же его, наконец, сдует. Не сдувало.

Сунулся в карман за сигаретами, понимая, что простоит здесь еще неизвестно сколько времени – он так делал чаще со скуки. Но вот скучать его ареал обитания в последнее время не позволял. Соскучиться можно было разве только по ареалу, но не в нем. Потянулся к бардачку, чтобы достать зажигалку, как вдруг машины впереди тронулись. И Макаров газанул вперед, надеясь проехать хоть с десяток метров. Ему повезло чуть больше – медленно, но они все-таки двигались.

Его цепкий взгляд выхватил ее моментально. В толпе людей на остановке. Кажется, снова начинало накрапывать, зонты стали раскрываться подобно ярким цветам. Девушка была без зонта, но в ярко-зеленом дождевике. В этом необъятном конусе и фигуры не различить. Только вот росточек маленький совсем. Кто-то в детстве мало каши ел. Илья усмехнулся и стал подниматься взглядом от ног в темно-коричневых ботинках без каблуков, видных из-под дождевика, по всему этому пятну лета среди осени, пока не остановился на лице. Почти без следов косметики, взгляд спокойный, золотистый – как весь этот чудесный октябрь. Самый счастливый октябрь в его странной жизни. Она, кажется, всматривалась в поток автомобилей на дороге, будто бы что-то искала. И Макаров снова усмехался. Может быть, очки пора носить не только ему?