Удар последовал неожиданно. Громила почти без замаха дал Диме в челюсть, заставив покачнуться, удовлетворённо усмехнулся и ударил снова. Потом к избиению присоединились и остальные. Пока орудовали только руками, били в лицо и в корпус, перекидывая жертву собственного произвола друг дружке. А я молилась, молилась, чтобы Димкины мышцы выдержали этот напор, чтобы ему ничего не отбили и с ужасом думала о том моменте, когда похитители пустят в ход ноги. Но самым отвратительным во всём этом было то, что мотоциклист не остался в стороне и снимал всё происходящее на смартфон.

Зачем снимает? Делает видеоотчёт?! И кому они собрались потом показывать запись? Или это видюшка для Ютуба?

Каждый удар, каждый Димкин почти неслышный стон разрывали меня изнутри, резали без всякого ножа. Я беззвучно выла от бессилия, от невозможности хоть что — то изменить. И мои надежды, что бандиты вскоре его отпустят, таяли с каждым мгновением. Нет, они не остановятся, не перестанут, потому что это месть. Вот только чья и за что?

А потом главарь скомандовал Диме, который несмотря на происходящее продолжал держаться на ногах:

— На колени!

Одно дело, если бы его повалили на землю. Но нет, Зарецкого умышленно хотят унизить. Димка пока ещё стоял, правда слегка пошатываясь, и продолжал сжимать кулаки, чтобы не пустить их в дело. Его лицо было разбито, про тело сложно что-то сказать, оно прикрыто одеждой. Напряжение сквозило в каждом движении, в каждом жесте. Он отёр тыльной частью ладони багровые струйки, стекавшие из уголка рта по подбородку к шее, и сплюнул кровь.

— Я сказал тебе стать на колени! А рыпнешься — и у неё появится ещё одна улыбка, только на шее. Захлебнётся собственной кровью, как пить дать, — пригрозил сиплый.

Странное дело. Мне сейчас глотку вот-вот перережут, а я думаю только о том, чтобы Диму оставили в покое, чтобы не били больше. Глядя, как троица бугаёв обходит его по дуге, будто присматриваясь, с ужасом поняла, к чему всё идёт. Господи, они же сейчас будут метелить его ногами! И, к сожалению, оказалась права. После секундного замешательства Зарецкий медленно опустился на колени, продолжая буравить взглядом державшего меня похитителя. В этом взгляде читался приговор, это понимали все, и тем больше у бандюганов было причин не дать Димке привести его в исполнение.

— Одно неправильное движение с твоей стороны — и… — многозначительно протянул главный.

Последовал первый удар ногой, качок заехал Диме даже не в тело, а в лицо, потом был удар коленом, и ещё. Брызнула кровь. Если они сейчас повалят его на землю и начнут мутузить, то пиши пропало, отобьют всё, что можно. Глядя на этот кошмар, сама готова была грызть всех и каждого и оттаскивать за шкирку от моего единственного и самого нужного человека. И я не выдержала. Плевать, что со мной будет, даже если бандюган порежет мне лицо, не могу и дальше бездействовать! Дима больше не должен позволять с собой это делать! Я не в силах смотреть, как его избивают и пытаются искалечить прямо у меня на глазах.