— Сэр, боюсь, это невозможно.

— Жаль. А я так хотел в воскресенье поиграть в гольф.

Я вновь посмотрела на Мэнди ничего не понимающим взглядом.

— Что все это значит, доктор Лейк?

— Рэй безработный, государственная страховка не покроет расходов на операцию. Нам нужно придумать, как вылечить его более… э-м-м… бюджетно.

Все ясно. Наша система здравоохранения весьма коварна — для того чтобы лечиться в нашей стране нужно быть очень здоровым и зарабатывать не меньше 5–6 штук в месяц. Государство платит только за услуги скорой помощи, некоторые исследования и консультации врачей. Все остальное — проблема пациента. Есть деньги — будешь жить, нет денег — пей аспирин и молись.

— А как же ваши предыдущие операции? Кто оплачивал их? — спросила я.

— Ну, первые пару лет я еще работал, и у меня была нормальная страховка. Она покрыла семь, а может быть восемь операций. Потом моему начальнику надоело лицезреть мои больничные листы на своем столе, и он послал меня к чертям.

— Сорок два минус восемь будет тридцать четыре.

— У вас талант к математике, доктор Соул.

Я натянуто улыбнулась, а Рэй продолжил.

— У меня весьма богатый папаша. Правда алкоголик и бабник. У нас с ним с рождения как-то не заладилось — пару раз я поспособствовал ему в получении путевки в ближайшие травмпункты после того, как он избил мать, несколько раз писал на него заявления в полицию. В общем, тяжелое детство. Однако, после потери работы мне пришлось изобразить раскаявшегося сына. Какое-то время удавалось сдерживать себя — он платил за операции, я делал вид, что люблю его до смерти. Месяц назад я сломал ему руку, после того, как он назвал мою мать шлюхой, а меня с братом — ублюдками.

— А ваш брат? У него есть страховка? — спросила я, начиная понимать масштабы той задницы, в которую попал мой пациент.

— Может и есть, только он археолог и вот уже три года копает песок где-то в пустыне Марокко. С ним нет связи.

Впервые в жизни я поняла, каково это быть бессильной — неприятные, тошнотворные ощущения, холодок в животе, колючие мурашки, осознание уродства бюрократической машины и государства капиталистов, которые делают деньги из всего, в том числе из человеческих жизней.

— Как видите, доктор Соул, сегодня до двух мне непременно нужно обзавестись женой с хорошей страховкой.

Я понимающе кивнула головой, ощущая привкус желчи во рту.

— Мы что-нибудь придумаем, мистер Скайфилд.

Я больше не могла оставаться в этой палате. Мое сознание разрывалось от безысходности. Такой великолепный мужчина и такая коварная болезнь. Так не должно быть. Думай, Линда, думай!