Рэй задерживался. Его фрак из химчистки привезли с опозданием, и теперь я была вынуждена топтаться на морозе в тоненькой шубке (которая скорее носила декоративный характер и совсем не грела) и лаковых туфлях.

Разумнее, конечно, было бы ждать его в автомобиле, но я настолько нервничала, что не могла сидеть. Все мое тело было одной натянутой струной. Мои руки и ноги не слушались меня. Но больше всего я боялась, что в самый ответственный момент меня перестанет слушаться мой язык. А ведь мне предстоит произнести речь, ощущая строгие взгляды членов шведской королевской фамилии.

Подумать только — я и шведская королевская семья. Умереть от страха можно!

— Ли, детка! Какого черта ты тут стоишь? На улице ледник! — из отеля выбежал Рэй — в сером драповом пальто, отороченном черным мехом и с элегантной фетровой шляпой в руках.

Он почему-то показался мне похожим на Ретта Батлера в исполнении Кларка Гейбла образца 1939 года, и я улыбнулась, немного расслабившись.

— Не могу. Я жутко нервничаю.

— Быстро садись! — скомандовал он, открыв для меня дверь.

Я нырнула в теплый салон, и мне сразу захотелось спать. Мотор лимузина протяжно заурчал, и мы тронулись.

— Мама! Мама! — запищала от радости Вики, бросив планшет и забравшись мне на колени.

Я прижала ее к себе и поцеловала в макушку. Родной запах дочери на время принес мне успокоение и уверенность в себе. В конце концов, почему я должна переживать из-за встречи с членами династии Бернадотов? Пусть они волнуются. Ведь им предстоит увидеть человека, совершившего прорыв в современной медицине.

Лимузин плавно катился по улицам и набережным Стокгольма, слева показался королевский дворец, затем мы преодолели пару мостов, пока в итоге не оказались возле концертного зала.

Синее здание на Хёторгет в самом сердце шведской столицы сегодня было местом сосредоточения прессы, мирового бомонда и цветов. На фасад сооружения в неоклассическом стиле были направлены столпы света от прожекторов, а королевские гвардейцы в огромных меховых шапках, стояли по обе стороны от красной ковровой дорожки, словно стойкие оловянные солдатики.

Не помню, как мы попали внутрь. Сердце выпрыгивало из груди, в голове стоял туман. В памяти осталась только теплая рука Рэя и белые снежинки на красном ковре под моими ногами

Зал, в котором яблоку негде было упасть, напоминал огромную мастерскую флориста. Все благоухало цветами, которые по традиции были привезены из Сан-Ремо, где скончался Альфред Нобель.

Рэй и Вики заняли свои места и устремили взгляды на кафедру и два ряда кресел по обе стороны от нее.