Ильинский действительно думал, что ей будет гораздо лучше с теми, кто сможет стать для неё семьёй. Что он мог предложить крохотному ребёнку? Круглосуточную няню и попытки сделать вид, что участвует в жизни дочери? И то исключительно деньгами и интересом, который ограничится вопросом, как там мелкая сегодня? Да, пожалуй, это максимум, на что он способен. И чего он в принципе мог бы пожелать, хотя, не желал. Он вообще ничего не хотел по отношению к этому ребёнку.     

Завтракать Ильинский не стал. Ему сейчас явно кусок в горло не полез бы. Он вообще плохо понимал сейчас, чего добивается Ира. Заставить его забрать себе Алину она не могла. А если этого не сделает он, то добьётся ровно того, чего и хотел - оставит девочку там, где её смогут найти родители. Не уродливый папаша со шрамами везде, где только можно и нельзя, а настоящие мама и папа, которые будут любить ребёнка.    

Ильинский вышел из спальни минут через десять. Мрачный и готовый ехать хоть в дом малютки, хоть к чёрту на рога. И с чётким пониманием, что попытается отделаться от этого глупого занятия как можно скорее.     

- И всё же я не понимаю, - глухо проговорил он, покосившись на сестру. Последние годы за руль он не садился, а сейчас даже пожалел, что не взяли водителя. Стиль езды Иры был довольно жёстким, и Герману даже пару раз захотелось попросить её остановиться, чтобы он мог выйти из её чёртовой балалайки.    

- А я и не ждала, что поймёшь, - пожала плечами сестра, перестраиваясь в левый ряд.    

- Тогда какого чёрта мы туда едем? Если отбросить всю эту ху*ню по поводу платы по счетам.     

- У неё никого нет. А она классная.     

- Ты её видела?     

- А как по-твоему, я договаривалась обо всём? Правда, пришлось закинуть бабла. - Ира поморщилась, остановилась на светофоре и повернулась к Герману. - Но у нас везде так. Не подмажешь - не поедешь.    

- И? На кого она похожа?    

- На тебя. Лысая, сероглазая. Правда, не орёт, в отличие от некоторых. Молчит.     

- Круто. Ну ты прям идеальную дочь описала.    

- А у тебя другой быть просто не могло.     

Ира поджала губы, Ильинский - закатил глаза. Поводов для веселья он не видел. Никаких.    

- Ладно, давай уже покончим с этим, чтобы ты успокоилась, - буркнул он и, сложив руки на груди, отвернулся к окну.     

В доме малютки было… странно. Он ожидал увидеть что-то совершенно противоположное. Весёлое, что ли. А тут, куда ни кинь взгляд - унылость высшего разряда. Не спасали даже криво нарисованные на светло-зелёных казённых стенах грибы и ягоды. И какая-то футуристического вида лиса. Отовсюду надвигалась чёртова безнадёга. И тишина. Вот что его поразило. Гробовая тишина.