– Действительно, я могу понять, почему вы делаете это для меня. Вы человек чести. Но у вас не может быть причин, чтобы спасать и ее!

– Я убежден в том, что Господь уже достаточно наказал Торелли! – объяснил Альдо. – И потом я знаю, что вы ею дорожите… Что вы ее даже любите!

– Это правда. Я люблю ее, и я ее любовник. Я буду рядом с ней до конца моих дней: это я вел машину, когда случилась авария, изуродовавшая ее…

– Тогда готовьтесь снова ее защищать, защищать вас обоих! Мы здесь лишь для того, чтобы помочь вам!

Молчание. Тяжелое, полное сомнений… Тогда Морозини негромко произнес:

– Иначе зачем было нам с Уишбоуном кидаться в пасть льва, как вы только что сами выразились?

– А я ее страстно любил! – прошептал Корнелиус со слезами на глазах.

– О, этого я не забыл! Вы были готовы ради нее на любые безумства, начиная с той знаменитой химеры, копию которой вы сделали. Это до сих пор самое любимое ее украшение и…

Неожиданно раздался крик. Пронзительный, полный ужаса… И доносился он с верхнего этажа! Кричала женщина…

– Господи! – выдохнул Макс, выбегая из кабинета. – Это у нее!

Мужчины бросились за ним. Макс взбежал по лестнице, вооруженный револьвером, который достал из-за пояса, но крик раздавался теперь уже с третьего этажа. Контрапунктом прозвучал мужской голос:

– Давай, потаскуха, иди вперед! Да поживее! В какой он комнате?

– В этой… вот в этой, – прорыдала женщина. – Сжальтесь, вы делаете мне больно!

– В самом деле? Потерпи, недолго осталось!

Раздался выстрел, и голос смолк.

– Это Гриндель! Вы были правы!

Тело женщины в костюме медсестры лежало на мраморном полу галереи перед дверью, украшенной изящными позолоченными ветками.

– Это комната Кледермана? – спросил Альдо.

– Да…

– Тогда пропустите меня!