«Они сами виноваты…» — когда так думаешь, делается немного легче.

Снаружи, из-за заграждения, раздался паровозный гудок.

— Мосс, к воротам! — закричал капитан Прайд.

Паровоз — единственный способ пробиться сквозь толпу и доставить к причалу людей из миссии. Пар, скрежет, вопли. Кто-то попал под колеса?

Шотландские стрелки навалились на беженцев, не давая им прорваться в открывшиеся ворота.

— Назад! — орал Эдди, размахивая пистолетом. — Назад или я буду стрелять!

Паровоз медленно втянул внутрь четыре вагона. Эдди хотел отдать приказ о закрытии ворот, как вдруг заметил пробивающегося сквозь толпу всадника на гнедой лошади. Вишневые петлицы и околыш на фуражке — это был офицер Королевского армейского медицинского корпуса.

— Что у вас? — закричал Эдди.

— Лазарет! — отозвался медик сдавленным, видно, простуженным голосом. — Помогите провезти моих пациентов!

Эдди схватился за голову:

— Да где ж вас носило все это время?! Почему вы до сих пор не на корабле?

Медик только рукой махнул.

Шотландские стрелки выстроились в цепь, чтобы пропустить восемь повозок с бледными, замотанными в свежие бинты ранеными.

— Вы из госпиталя нашей военной миссии? — допытывался Мосс, но ему никто не отвечал. Доктор спешился и принялся командовать санитарами и медсестрами, перекладывающими раненых на новенькие носилки, которые они привезли с собой:

— Быстрее, быстрее! Заносите их на корабль! — У него был странный акцент.

Из вагонов выходили русские штабные офицеры, которые по договоренности с командованием получили места на «Ганновере». Высокий бритый наголо человек тащил за руку отбивающуюся женщину. Волосы ее растрепались, в глазах стояли слезы, она что-то ожесточенно кричала по-русски. Человек влепил ей пощечину. Она вскрикнула, схватилась за скулу.

Вся накопившаяся злость вскипела в Эдди: он подскочил к негодяю и тыкая пистолетом ему под подбородок, заорал:

— Не сметь!

Тот поднял руки.

— Вы не понимаете! Это моя жена! — проговорил он на плохом английском.