За три секунды до того, как дверь аудитории открылась, Егор услышал цокот каблуков. Шаги были не торопливыми, лёгкими и казалось, что обладательница этих чудесных ног, плывёт к кабинету, а не идёт. Егор Иванович идеализировал, но ему было приятно так думать. Он хотел мысленно восхвалять все достоинства этой чудесной девчонки, которую всё ещё называл монстром, ведьмой, своим проклятием и даже по прежнему злился на неё, но уже не ненавидел.
Первым в аудиторию проник тёплый свет коридорной лампы, следом рыжие длинные волосы, и белые тонкие пальчики на металлической дверной ручке, и чёрный кожаный рюкзак.
Вероника почти не изменилась, не превратилась в ходячий труп или вроде того, она даже улыбалась, а встретившись с ним взглядом растерянно опустила голову, но по ещё больше округлившимся щекам он понял, что улыбается… широко, будто ничего не случилось.
И только через пару секунд она нахмурилась, преобразилась, точно всё вспомнила. Села за первую парту и спокойно уставилась на Иванову, точно та рассказывала что-то жутко интересное.
- Вероника, готовьтесь.
- Я следующая? — Егор убрал руки под парту. Почему-то от спокойного голоса Соболевой, по рукам пробежали мурашки поднимая волоски. Он дёрнул головой, сделал вид что разминает шею.
- Последняя. Всем нужно сдать одну тему, а вам пять.
- Хорошо, я подожду.
И она продолжила слушать Иванову, как ни в чём не бывало. Не начала истерично повторять пройденное, не кусала нервно губы. Была совершенно… спокойна и расслаблена.
Только голос выдавал. Слишком бархатный, слишком нейтральный. Такого Егор никогда не слышал и понимал, что она волнуется, но очень хорошо себя контролирует.
Он уже разгадал, что Вероника в стрессовых ситуациях просто и быстро достигает «дзен», ей не трудно вести привычную жизнь, разрушаясь изнутри. Ей не трудно быть спокойной, как танк. Он видел всё это раньше, когда она диктовала свои условия, на деле сходя с ума от волнения. Видел это в те минуты, когда он нервничал и ждал её по ночам, а она спокойно спала у себя в комнате — просто чтобы не получать передозировку тепла, будто речь об облучении. Так она вела себя, когда Иванова приходила на разборки, и вот снова.
Студент за студентом проходил, а Егор никак не мог насмотреться на такую знакомую картинку: Соболева, спящая положив голову на парту. Блики на её щеках и волосах. Рассыпавшиеся по парте рыжие кудри. Скрещенные ноги, изящные каблуки. Свесившаяся с парты рука.
Последний студент попрощался и они остались вдвоём.