а он уже был.

Никого не будет,

Никого нет.

Ничего нет.

И нас нет.

Глава 34

Глава 34

— Почему ты здесь?.. — спросил Майкл.

Они сидели в общей комнате за одним столом. Майкл смотрел в книгу, Уизли лепил из фарфоровой глины миниатюрные вазочки и расставлял их в ряд.

С литературой у Майкла складывалось не очень. Ему проще было слышать голос, а не бегать глазами по строчкам. Он отвлекался, то и дело поднимая взгляд, и наконец отодвинул книгу. Смотреть на руки Уизли было куда увлекательнее, чем осиливать какой-то модный роман. Отложив его, Майкл понял, что даже не вспомнит, как зовут героев и в чем там суть. Хотя он намеренно выбрал чтение полегче, фэнтези, что ли. Он иногда думал, что если у него в середине чтения отобрать одну книгу и подсунуть другую — он даже не заметит, что что-то не так.

— Есть только одна причина оказаться в рехабе, — сказал Уизли, ровняя тоненькое горло вазочки. — Я хотел жить.

Он замолчал, явно не собираясь продолжать. Майкл смотрел на его пальцы, как загипнотизированный. Такие эффектные руки, что это их надо было лепить, а не ими. Артистичные, музыкальные. С удлинненными, красивыми ногтями. Может, раньше он был музыкантом?.. Майклу постоянно мерещилась у него в руках то ли скрипка, то ли что-то еще более удивительное. Лютня, что ли.

— Я имел в виду — что с тобой случилось? — спросил он, окончательно отложив книгу. — До рехаба. Почему ты начал пить.

— А почему ты сел на кокаин? — невозмутимо спросил тот. — Я что, должен вывалить тебе историю своей жизни?

— Нет. Не должен.

— Вот я и не буду.

Он сказал это резко, но как-то не зло. Будто щелкнул по носу. Майкл подпер подбородок ладонью, продолжая его разглядывать. Он был, как картина. Взгляд скользил по нему, отдыхая на копне медных волос, падающей на плечи. На ровных тонких бровях, острым уголком опущенных вниз. Ему бы позировать для художников или скульпторов. За такой типаж кастинговые агентства отгрызли бы себе руки по локоть. В такого влюбляться бы, вдохновляться им, писать ему стихи и читать их, волнуясь, с мятого бумажного листка. Майкл смотрел, рассеянно улыбаясь. Его необъяснимо тянуло разговаривать с этим парнем. Он не понимал, почему. Он ни с кем не хотел обсуждать, что с ним случилось, а сейчас — то ли хотелось излить душу, то ли думалось, что этот, искалеченный — поймет. То ли просто Уизли так спокойно молчал, что его молчание было, как колодец, в который что ни брось — все канет на дно и никогда не вернется.

— Ты здесь давно? — спросил Майкл.

Уизли почесал висок тыльной стороной запястья. Его пальцы, словно жили сами по себе — мяли, вытягивали, согревали, лепили комок белой глины.