— Как там мой девичник? — поинтересовалась Жанка.

— Все с ним в порядке. В четверг, в семь вечера, в "Райцентре".

Жанка расползлась в улыбке, и вдруг у нее зазвонил телефон. Я с надеждой уставилась на мобильник в руках подружки. Но звонил не тот, кто бы мне хотелось.

— Да, милый… — ответила Жанна, зачем-то подмигнула мне и вышла из кухни.

А я осталась одна.

Мне даже показалось, что совсем. Так одиноко стало, пусто… У моей ненормальной художницы все хорошо: девичник, свадьба, ребенок. А я… Слезы навернулись на глаза.

Что, Дашка, довольна? Такого расклада ты добивалась? Ну поплачь еще, истеричка! Вылей тонну напрасных слез, вытри их пачками одноразовых салфеток… А вообще, не смей себя жалеть!!! Недостойна ты жалости, даже своей! Лучше думай, как все исправить, и действуй!

Но в голову ничего не шло. Опустошение, апатия… И пока Жанка беседовала с милым, я вылила остатки вина в раковину, воткнула пробку в бутылку и убрала ее в холодильник. Захлопнула дверцу и вдруг зацепилась взглядом за магнитик. Небольшой такой, цветной. В форме трех масок. В сердцах сняла его с металлической дверцы и швырнула в мусорное ведро. Все. Ничего, связанного с клубом, больше не осталось…

Села обратно, бессознательно огляделась, в очередной раз ощущая необходимость во сне. Утро вечера мудренее.

И когда художница вернулась на кухню, я у нее поинтересовалась:

— Что хотел милый? Спрашивал, когда домой?

— Да, — ответила подруга. — Завтра знакомство с родителями, а родителей Ярослава встретить надо… Они из соседнего города, на электричке…

— Езжай домой.

— А ты?

— А я лягу спать. Устала.

Жанка шагнула к выходу:

— Я тебе позвоню. Утром. А вечером могу приехать.

— Не надо, Жан, — улыбнулась я. — Проведи время с семьей, очаруй там всех.

Проводив подругу и приняв душ, я залезла под одеяло. Накрылась с головой, отогнала все мысли и вскоре уснула.