— Не надо, забирай. Так зачем ты приезжал днем? Выкладывай, пока не отключился.

— Лысый завтра прилетает, помнишь?

— Ну да. На неделю. Звонил сегодня утром. А что?

— Ты его про Лору не спрашивай. Там все очень плохо. Вены пыталась себе вскрыть на прошлой неделе. Надрез сделала крошечный, но крови вокруг налила… Короче, опять мозг ему ебет.

— Понял!

— Бабу ему надо. Нормальную. У твоей рыжей нет никого на примете?

Хороший вопрос… Я никогда не задумывался о ее друзьях. Они вообще есть у Василисы? Или только одна работа и я? Точнее, я и ее работа. Должен же кто-то быть, она общительная девочка. А еще родители… Вот с ними точно пора уже познакомиться. Ужин? На следующей неделе? Да, пожалуй.

— О чем задумался? Подружек ее перебираешь? Мой тебе совет: если хочешь ее сохранить, не знакомь их с Яношем. — Язык у Разумовского начал заплетаться, я не сразу понял, о чем речь.

— Подруг Василисы я, честно говоря, не знаю. Мы не так много проводим вместе времени, как хотелось бы. Но этот пробел я восполню.

— Романтический Новый год вдвоем со всеми вытекающими? — Андрияш невесело усмехнулся и уставился на пустую рюмку. — Завидую. Но я бы с одной никогда не смог. Она у тебя надолго?

— Очень. Не смотри в ее сторону. Даже в шутку.

— А что сделаешь? Глотку перегрызешь?

— Кастрирую.

Пьяная улыбка исчезла с лица.

Когда Андрияш позвонил и сказал, что хочет обосноваться в городе, я не поверил. Редкостный придурок, начисто лишенный тормозов, обладал научным складом ума и к своим тридцати годам уже успел защититься, выпустить несколько монографий, с успехом читать собственный курс, вести фундаментальные исследования. А еще завести роман с женой одного из проректоров своего бывшего вуза. И одновременно спать с тремя своими студентками. Скандал был знатный. Даже до меня слухи долетели.

— Любишь ее?

— Люблю. Но тебя это не касается. В общем, не лезь к ней в подружки. А что ты про Яноша говорил? Я не понял.

— Сказал, чтобы Василису свою предупредил, если у нее подружки есть.

— Ты хочешь брата сюда зазвать? — До меня наконец начало доходить. — Зачем? Он не поедет сюда.

— А кто его слушать будет? Засранец совсем страх потерял. Мама переживает.