Он подается вперед, желая что-то сказать, но я вскидываю руку, призывая его к молчанию.

– Дай мне договорить. – (Он вновь поникает в своем кресле, признавая справедливость моего требования.) – Она сказала мне, что это ты убил Роба, – повторяю я, – но я в это не верю. – (Он вскидывает на меня глаза, и в его взгляде впервые проскальзывает слабая искорка надежды.) – Я не знаю, что именно случилось с Робом, но думаю, это она что-то с ним сделала, а ты, скорее всего, пытался защитить ее от последствий, потому что любил ее и потому что она только что потеряла родителей. Думаю, ты совершил ужасную, глупую ошибку, и теперь она шантажирует тебя ею, чтобы удержать.

К горлу вдруг подступают слезы, и я закусываю губу, чтобы не разрыдаться.

– Просто ужасно, что я поверила ей, а не тебе, потому что ты не спешил передо мной открываться. Как я только могла! Я должна была поверить своим чувствам к тебе, но после Иэна я разучилась верить мужчинам и перенесла этот печальный опыт на тебя.

– К тому же трудно верить мужчине, который изменяет своей жене.

Вид у него пристыженный, и мне не хочется углубляться в эту тему. Не сейчас. Это не важно.

– Когда ты явился ко мне домой в ярости и угрожал мне, чтобы заставить меня держаться подальше, я должна была понять, что ты пытался защитить меня от нее. Но я не поняла. А она так искусно прикидывалась беззащитной овечкой. Так искусно втянула меня во все это. Мне так жаль, что я позволила ей это сделать. – Подаюсь вперед и беру его за руку. – Дэвид, ты должен все мне рассказать. Я на твоей стороне. Я наделала глупостей, но теперь мне очень нужно услышать твою версию того, что происходит, поскольку я сыта по горло враньем Адели и просто сойду с ума, если не узнаю правду.

Он долго смотрит на меня, и я надеюсь, что в моем взгляде читается доверие и мои чувства к нему.

– Что бы там ни было, Дэвид, я верю в тебя. Но мне нужно, чтобы ты все мне объяснил. Про деньги, про то, что случилось с Робом. Мне нужно знать. Потом я расскажу тебе про ужасную вещь, которую я сделала, и ты, скорее всего, возненавидишь меня.

– Я никогда не смог бы тебя возненавидеть, – говорит он, и вот тут-то я и понимаю, что сейчас в самом деле расплачусь.

Господи, во что же я вляпалась. Во что же мы вляпались. Как я вообще могла подумать, что он способен убить человека?

Он делает глоток кофе, потом откашливается, с отсутствующим видом обводя зал взглядом. Он что, тоже пытается не заплакать?

– Просто расскажи мне.

Сейчас хотя бы одному из нас необходимо быть твердым, и этот человек – я.