— Кстати, не хочешь побыть моей секретаршей? — в шутку предложил Ванька, когда она принесла ему стакан. — Это здорово разнообразило бы день. И с работой в «ГорЭншуранс» у тебя все клеилось.

— Вот любят Гордеевы понижать меня в должности, — ответила она в тон, а потом вдруг мечтательно вздохнула: — Не-ет, я хочу быть как Зарьяна. Кстати, она меня в последнее время хвалит. Представляешь? Я думала, она так не умеет.

Ванька энтузиазма не разделял. Хвалит — прекрасно, но претендовать на место Зарьяны может только самоубийца.

— Ты в курсе, сколько писем с угрозами приходят на ее почту? И не все они пустые, между прочим. На Зарьяну раз пять успешно нападали на улицах.

Это было правдой. Когда Ульяна устроилась работать в редакцию «последней независимой журналистки», Ваня навел справки. Результат не порадовал. Не просто так у Зарьяны не было ни детей, ни мужа, ни даже родственников в России. Она старательно следила, чтобы ее нечем было шантажировать. А у Саф полный комплект кнопок для давления. Увы, сказать ей об этом все равно, что сунуть голову под лезвие гильотины!

— Ну… — замялась Уля.

Ваня решил действовать окольными путями.

— Не вздумай. Хочешь, чтобы я кого-нибудь сгоряча пристрелил, и меня посадили?

— Не хочу, — покачала она головой, а потом хитро улыбнулась. — Но слышать это приятно. Когда ты так говоришь, я думаю, что люблю тебя.

Они довольно долго смотрели друг на друга, прежде чем Ульяна не выдержалась и смутилась.

— Не то, чтобы я оправдывала жестокость, но она может иметь место, если цель благородная, — забормотала она. — Проще говоря, девчонкам нравятся герои.

— Саф, — прервал Ванька. — Я тебя понял.

конец