Такую попробуй, забудь.

Такую попробуй, забудь.

По моей коже табуном бегали ошалевшие мурашки. Парень на сцене просто вытворял чудеса своим голосом. Многие пары уже кружились в танце. А Солнцева все стояла, как замороженная. И смотрела. Смотрела. Даже не реагируя на мои прикосновения к своей ладони.

Допев куплет, Пашка оторвался от микрофона и посмотрел на нее. Их взгляды встретились. Ни улыбок, ни слов. Он молча бросал ей новый вызов. Посвящал красивейшую балладу. Выворачивал перед ней наизнанку всю душу.

Заиграл саксофон. Сексуально, раскованно, заставляя быстрее биться сердце. Несколько секунд, и песня снова продолжилась, взрывая словами и мелодией тишину зала и наши тела.

Димка улыбнулся, отыскав меня, наконец, глазами в толпе. Он ударял по тарелками барабанам осторожно и легко, будто стараясь не нарушить идиллии, возникшей вдруг между музыкой и голосом солиста.

С последней нотой зал взорвался аплодисментами и довольными криками. Я обернулась к Солнцевой, но ее уже не было рядом. Чувство тревоги наполнило мою грудь, не давая дышать, и вдруг сменилось внезапным облегчением. Парочка уже была возле сцены. Пашка спрыгнул к подозвавшей его Ане и моментально был вознагражден крепким французским поцелуем со всем к нему прилагающимся.

Я рассмеялась. Все, как он хотел. На людях. При всех. С языком. Подняла вверх большой палец и показала Диме. Он кивнул. Толпа довольно засвистела и захлопала, наблюдая за лобызаниями ребят.

Я еле сдержалась, чтобы не поморщиться. Фу-у, это же был Пашка. Мой Пашка! Да, он больше не ел козявки. Но все равно фу-у-фу. Рассмеялась вместе со всеми. Блин, что со мной не так? Или все братья и сестры так смотрят друг на друга?

Подбежавшие к музыкантам ребята уговорили Сурикова вернуться на сцену и спеть им еще пару песен. Прозвучали ненавистные Диме Quest Pistols — «Ты так красива» и Кино — «Малыш». Я и сама не заметила, как уже пустилась в пляс вместе с абсолютно счастливой Солнцевой и другими девчонками.

Мне, правда, становилось весело. И даже уютно среди них всех. Очуметь!

Мы остановились, лишь когда у музыкантов вышла небольшая заминка. Парни не могли решить, что сыграть, и я услышала, как Дима просит исполнить что-нибудь из «Chromeo», что успели хоть как-то прогнать на репетициях в гараже. Споры усиленно продолжались, потому что предлагаемые композиции не устраивали Пашку.

Он не любил лажать, а на английском нужно было не только петь, но и быстро соображать во время исполнения. Когда он, наконец, махнул рукой, соглашаясь, Дима вытащил стойку со вторым микрофоном, подключил и придвинул ближе к себе.