Едва ослабив хватку, Дима прижал меня к себе снова. На этот раз еще крепче. Легонько оторвал от земли. Черт, наверное, так сталкиваются небесные тела, летящие с огромной скоростью навстречу друг другу. Метеориты, входящие в атмосферу планеты и сгорающие наполовину.

Они пылают и остывают одновременно, меняют траекторию, разрушаясь и отбрасывая ненужное. А потом высвобождают колоссальное количество энергии при ударе, взрываясь на миллиарды сияющих частиц. И еще долго и медленно плавятся, обретая новую форму и становясь частью одного большого целого.

— Зачем убежала? — Спросил хриплым голосом, сплетая сильные руки на моей пояснице. — Сумасшедшая. Зачем?

— Поставь, — всхлипнула я, мечтая, чтобы он никогда этого не делал. Держал и держал в своих объятиях хоть вечность.

Но Дима послушно опустил меня вниз. Голые ступни коснулись холодного асфальта. Грудная клетка расправилась, принимая в себя ночной воздух, растрепанные волосы упали на лицо и на припухшие от слез губы.

— Куда ты ушла? — Спросил он, взяв меня за локти. — Убежала!

— Я… я не… — После короткого вздоха слова кубарем покатились из меня. — Думала, что ты и она. Не хотела этой разборки. А потом Аня написала, что Вика… она все тебе сказала!

Закрыла глаза. Так наивно. Будто это могло хоть как-то удержать поток вновь хлынувших слез.

— Сказала. — Спокойно подтвердил он, не разжимая пальцев, поддерживающих мои руки.

— Что? Что сказала? — Схватила его за рубашку. Почти повисла, чувствуя, как слова переходят в стон. — Про нас? Про нас с Игорем?!

— Ну… — Его глаза устремились куда-то в ночное небо, затянутое серыми тучами. — Да…

— Еще хуже?! — Я в ужасе хватала воздух ртом. — Что она тебе наплела?

— Нет, — Дима покачал головой. — Этого я тебе точно не скажу.

— Почему?

— Не скажу.

Ярость выпрыгнула из глубин сознания и залила густым жаром лицо.

— Скажи! — Притянула к себе. — Пожалуйста…

— Это все равно неправда. Она многое… приукрасила. — Его глаза улыбнулись. Лицо осталось серьезным. — Я поговорил с Игорем.

Руки Димы медленно опустились. Он больше не касался меня. Видимо, не хотел мараться.

— Что он сказал?! — Меня душил стыд. — Что воспользовался мной, как тряпкой, о которую вытирают ноги?