— Кем же?

— Простым мальчишкой. Который так же пришел к ней в дом, где его подвергли унижению и насмешкам. — Мужчина покачал головой. — Прости, Мария, если обидел тебя.

— Совершенно не обидели, — соврала я. — И простите, что убежала.

— Обидел, — кивнул он и слегка улыбнулся.

Теперь я понимала, что такого нашла в нем София Александровна. Где-то под коркой из циничного холеного дядьки все еще сидел мальчишка, который одной своей улыбкой мог успокоить бурю. И на меня это тоже моментально подействовало. Дыхание успокоилось, руки перестали дрожать под его взглядом.

— Мне очень жаль, что я все испортил. — Он сглотнул. — Между тобой и моим сыном. — Растерянно и беспомощно посмотрел на меня и почесал лоб. — Я многое недодал ему, молодой был, не хватало житейской мудрости. И… собираюсь все исправить, пока не поздно.

Я улыбнулась.

— Вы не испортили. Мы…

— Когда мы встречались с Софьей, все было против нас. Ее родители запрещали нам быть вместе, убеждали, что я ей — не пара. И мне хотелось бороться, хотелось доказать, что я лучше, чем они могли подумать. — Мужчина опустил голову. — Хотя что-то внутри подсказывало, что они правы. У меня ведь не было возможности дать ей хотя бы пятую часть того, чего она лишалась, покидая отчий дом.

— И, — выпрямилась я, — вы же не сдались?

— Почти сдался. — На секунду он прикрыл рот ладонью. — Сказал ей, что всем будет проще, если мы разойдемся.

— А она?

Юрий Павлович поднял на меня лицо и улыбнулся.

— Ответила, что не хочет проще.

— Вы все еще вместе. — Напомнила ему я. — И вы доказали им.

— Да.

— Думаете, она счастлива?

Мужчина вновь прищурился, на этот раз хитро.

— Она была бы счастлива, даже если бы я ничего не добился. Потому что любит меня. — Выдохнул, улыбаясь. И тут же вернул лицу серьезное выражение. — И я сегодня испугался, что могу лишить такого же счастья своего сына. Поэтому привез тебя сюда. — Задумался на секунду. — И потому, что любовь должна побеждать. Всегда.

Он протянул мне ладонь, на которой лежала связка ключей.