А сердце. Как болело сердце… Сильнее всего.

Раньше даже не чувствовал его, а теперь слышал каждый гребаный удар. Все молил, чтобы оно остановилось, но чертов прибор упрямо продолжал толкать меня изнутри по ребрам. Тук, тук! Если бы я мог — я бы сдох. Но за целый час, проведенный с пушкой у виска, так и не решился нажать на курок. А потом и вовсе разревелся, как девка, и бросил пистолет в реку.

Я так не хотел, чтобы она узнала… Чем занимаюсь, и как это опасно. Сам до конца не осознавал — все весело было. Испытывал себя на прочность, проверял, как далеко могу зайти, чего добьюсь.

Не хотел причинить ей вреда. Больше всего на свете боялся этого. А теперь… Теперь из-за меня Нана уже могла быть мертва.

Сначала я успокаивал себя тем, что они могли ее отпустить. Сейчас не девяностые: завалить человека и выкинуть в канаву чревато последствиями. А потом ко мне снова приходило отчаяние: я убил ее. Своими руками убил… Когда у меня не хватило смелости лишить жизни того мужика. В тот самый момент. И когда ввязался во все эти дела в погоне за легкими бабками и адреналином.

Черт! Да меня же заставляли убить человека! Человека! Живого…

Всю жизнь считал, что Илья — просто трус. А оказалось, что трусом был я. Не разбирался в людях, не слушал его, отмахивался. Смеялся над его правильностью. Хотел отличаться. Да мы — братья-близнецы, но всегда мыслили по-разному, и именно на этом мне всегда хотелось сделать акцент.

Я просто струсил… Пытался спрятать от него Нану, боясь того, что она увидит, какой он. Не желая проигрывать, ведь не привык быть вторым. А теперь потерял ее. И брата тоже потерял. Потому что он никогда не подаст мне руки, узнав, во что я втянул ее.

Размахнулся и швырнул очередной камень в воду.

А перед глазами все стояла она: испуганная, с заклеенным ртом, связанными за спиной руками. И мне приходилось сжимать челюсти изо всех сил, чтобы не завыть от боли, рвущей грудь на куски.

Некуда идти. Негде спрятаться. Не к кому обратиться. Я не нашел в себе смелости звонить отцу или брату, гордость не позволила мне искать пристанища у Нины или друзей. Единственное, на что бы сейчас хватило сил — это придушить Тима, но и тот уже давно куда-то смылся, так красиво поставив меня под удар.

И я подыхал. Буквально задыхался от чувства собственной ничтожности. Сидел на берегу реки, к которой ноги сами привели меня утром. Кидал камни и не знал, что делать дальше. Переждать, отсидеться? Сдаться? Идти спасать Нану? Куда, как? И зачем? Умереть вдвоем?

— Привет, — знакомый голос заставил меня вздрогнуть.