Домыл руки, закрутил кран.
Шаги к холодильнику. Живо отрыл дверцу, зашуршал пакетами…
* * *
В душ. Спрятаться за непрозрачной дверью. Забраться в ванную, врубить погорячее воду — и с головой… нырнуть в отчаяние и тяжелые мысли.
Ничего уже не понимаю. И вроде бы всё хорошо, всё красиво рассказывает, рисует… И тем не менее… как надолго его хватит?
Хочу… Очень хочу! Безумно хочу быть с ним рядом… даже если я — сплошное разочарование, а он… он… даже не знаю, что сказать: помесь чего с чем… да и вообще… Он — полная своеобразность… Мы как тот мазохист с садистом. И вроде… приятно, но перегни палку — и наступит всему… конец. Это даже не… глупый мотылек на пламя летит, и не неопытный йог или фаерщик[28] играет с полымем. Нет. Это будто… самоубийца играет со Смертью, где так или иначе — победа будет лишь в поражении.
* * *
Замотаться в полотенце — и несмело выйти из ванны в коридор.
— Че-то ты долго… — неожиданно где-то сбоку, отчего невольно вздрогнула.
Прокашлялась, шумный вздох, прогоняя остатки слез, — и устремила взор на Мирашева. Оперся плечом на наличник двери спальни. Меряющий взор на меня с головы до ног.
— А что? — осиплым голосом осмеливаюсь отозваться я.
— А ниче… — ухмыльнулся коварно; хитро прищурился. Резко оторвался от стены, стремительный ход ближе. Поежилась я, дернулась невольно назад, но тотчас силой осекла себя, остановила. — Иди ко мне, — уверенное движение его рук и сорвал с меня полотенце. Наглый, вожделенный, властный взгляд, скользя по нагому телу, по запретным местами, будто впервые меня такую видит (дрожу от смущения и волнения, жуть шипами пробивает рассудок и тело). Миг — и подхватил меня себе на руки. Поддалась, обвилась ногами вокруг поясницы. Сгораю уже от страха.
Пристальный, сверлящий взор мне в глаза:
— Не сплю, говоришь…
Нервно сглотнула я слюну. Волнение еще сильнее расписало плоть. Но отступать — не имею права… да и не хочу.
Робким шепотом, отвечая на вызов:
— Нет.
Лукаво ухмыльнулся:
— Ну значит… пора наверстывать.
Шаги едва ли на ощупь в спальню — и повалил на кровать.