— Заявление писала?

— Нет, — едва слышно.

Захохотал болезненно:

— Обалдеть! Как что действительно надо — так и пальцем не пошевелила, а как глупости — так вперед.

Скривился. Шумный вздох.

— Горе ты луковое, — внезапно продолжил, но как-то уже более тихо, сдержано. — Откуда ты взялось на мою голову?

— Да запомнил я ее, — неожиданно вклинился молодой человек (явный товарищ этого следователя). — Та еще… распрекрасная девица.

Хмыкнул мой сопровождающий, но не прокомментировал:

— Но ты там… с ней помягче. Она это, беременна. Какой срок? — кивнул вдруг на меня.

— А? — в испуге уставилась я на него.

— Срок какой, говорю.

Опешила. Как бы не завраться. Когда там мы ночевали вместе?

— Около месяца. Недели три-четыре.

И понимаю, что как-то уж слишком мало, чтобы точно знать о своем положении. Обмерла в страхе: искренне надеюсь, что они не профессионалы в этом деле, и не вскроют ложь.

— Че, и сама не знаешь? — вмиг хохотом среагировал на мое замешательство тот, что был здесь "местный".

— Да я… — хриплым голосом, давясь уже кошмаром. — Просто… всё так перемешалось. Я…

— Ой, да отстань ты от нее, — резво вмешался, перебивая меня, следователь. — Тебе-то какая разница? Не помнит, да и не помнит. Это их дела. А нам бы — лишь бы крайними потом не оказались. Ладно, — гаркнул, немного помолчав. — До завтра. А вернее, сама уже сюда доберешься — а ты, Лех, проследишь. Короче, завтра уже под твою ответственность. Но учти, В-ванесса, — заикнулся, вспоминая, — это первый и последний раз. Больше такой радости не жди. Сразу все обговорите, выясните. Расскажи ему, какой он к*зел, и всё… смиритесь. Думать надо было раньше, — скривился. — А теперь поехали. Где ты там живешь? Куда там тебя отвезти?

— В больницу, — бурчу, сгорая вконец от стыда.

— В смысле? — нахмурился.

— У меня там… другой ребенок лежит.