— А что рассказывать-то? — похлопала ресницами Лидка.

Я пожала плечами:

— Все. От и до.

— А ты не помнишь? — вопрос был риторический и звучал как утверждение. Она с шумом втянула воздух: — Ну, мы выпили…

— Все, — напомнила я.

Лидка пожевала губу, хмурясь.

— Ла-адно, — протянула наконец недовольно, — выпили и расслабились. Немного.

Вот тут я откровенно не выдержала:

— Немного?! — воззрилась на шебутную подругу, хлопая глазами. — Лид, а ничего, что у меня в спальне карниз висит, на честном пионерском?! Тут, вон, смеситель… Не смеситель, а какая-то Пизанская башня, ей-богу!

— Так а ко мне-то какие претензии? — улыбнулась подруга, хрустя уцелевшим печеным. — Не я ж тебя заставляла плясать на столешнице, на манер стриптизерш в барах Дикого Запада. — На последних словах эта коза сделала страшные глаза и поиграла фигурно выщипанными бровями. Честно? Я б ей с удовольствием сейчас и реснички фигурно общипала, потому что…

Ну вот какие стриптизерши? Какие нафиг танцы на столешнице?!

Твою налево!

У меня аж глаз задергался. И знаете что? В этот момент я прямо от души позлорадствовала внутренне, что забыла ее предупредить о побывавшей в вазочке морде Антошки.

— Ты ешь, ешь, — я пододвинула вазочку со злосчастным печеным к ничего не подозревающей Лидке. — И рассказывай, что там дальше, а то я вот вообще ничего не помню…

Ну да, слукавила малость… Но, как говорил Антоха — иная ложь и во благо бывает. Вот! Буду этим отмазываться, в случае чего…

Из сбивчивого рассказа горячо любимой подруги вырисовывалась примерно следующая картина: меня бросил Антон, — а вот этого точно не было! Я его бросила, а не наоборот, и уж это-то я помнила отчетливо! — после чего безутешная я — вот не припомню, если честно, чтоб так уж убивалась по Соловьеву! — позвала Лидку. И даже больше — оказывается, именно я попросила прихватить бухло! «Чем больше — тем лучше!» — так я сказала по телефону Лидке, в перерывах между всхлипами и наматываниями сопель на кулак.

А потом…

Что было потом — лучше даже не вспоминать.

Я сделала музыку громче. Я потащила Лидку плясать. Я обезьянничала, прыгая на кровати и всех мало-мальски пригодных поверхностях… Я проигнорировала соседей. Я потащила Лидку в магазин, напрашиваясь на продолжение «банкета», я открыла дверь участковым — вот дура! Оказывается, баррикадироваться следовало! — и я же едва не запорола фантастическую версию Лидки, когда та пыталась прикрыть меня.

Я, я, я.