Однако взятый таким образом этот центральный индивидуум есть пока что лишь такой средний термин, который еще не имеет подлинных крайних терминов; но как отрицательное единство тотального понятия он расщепляет себя на таковые. Или, иначе говоря: те внешние друг другу объекты, которые раньше были несамостоятельными, определяются через возвращение понятия таким образом, что оказываются тоже индивидуумами; тождество центрального тела с собой, которое пока что еще есть некоторое стремление, обременено внешностью, которой, ввиду того что она вобрана в его объективную единичность, сообщена эта последняя. Благодаря этой собственной центральности они, поставленные вне того первого центра, сами суть центры для несамостоятельных объектов. Эти вторые центры и несамостоятельные объекты сомкнуты воедино вышеуказанным абсолютным средним термином[73].

Но относительные центральные индивидуумы сами также составляют средний термин некоторого второго умозаключения, который, с одной стороны, подведен под некоторый более высокий крайний термин (а именно, под объективную всеобщность и мощь абсолютного центра), а с другой стороны, подводит под себя несамостоятельные объекты, являясь носителем их поверхностной или формальной изолированности (единичности)[74]. Эти несамостоятельные объекты тоже образуют собой средний термин некоторого третьего, формального умозаключения, так как они суть связующее звено между абсолютной и относительной центральной индивидуальностью постольку, поскольку последняя имеет в них свою внешность, в силу которой соотношение с собой есть вместе с тем стремление к некоторому абсолютному средоточию. Формальные объекты имеют своею сущностью тождественную тяжесть своего непосредственного центрального тела, которому они присущи как своему субъекту и как крайнему термину, представляющему собой единичность; через посредство той внешности, которую они составляют, это центральное тело подведено под абсолютное центральное тело; они, следовательно, суть формальный средний термин, представляющий собой особенность[75]. Абсолютный же индивидуум есть объективно-всеобщий средний термин, смыкающий между собой и поддерживающий внутри-себя-бытие относительного индивидуума и его внешность[76]. Подобным же образом и правительство, индивидуумы-граждане и потребности или внешняя жизнь единичных людей суть три термина, каждый из которых есть средний термин для двух остальных. Правительство есть тот абсолютный центр, в котором один крайний термин – единичные – сомкнут с другим крайним термином – с их внешним существованием[77]. И точно так же единичные суть средний термин, они активизируют этот всеобщий индивидуум, осуществляя его во внешнем существовании, и переводят свою нравственную сущность в крайний термин действительности[78]. Третье умозаключение есть формальное умозаключение или умозаключение видимости и состоит в том, что единичные люди через свои потребности и через внешнее существование связаны с этой всеобщей абсолютной индивидуальностью; это умозаключение, будучи чисто субъективным, переходит в те другие умозаключения и в них имеет свою истину[79].