Однако Мёллер использовал полученную трибуну и для призывов к евгенике другого рода. Он говорил: «Евгеника в лучшем ее смысле – это “социальная направляющая человеческой эволюции”[1063], и это самая глубокая и важная тема».

В своем исследовании мутаций Мёллер сделал важное открытие: из поколения в поколение вид становится все более нагружен растущим числом мутаций. У каждого очередного потомка есть риск спонтанно получить новые мутации, большинство из которых довольно безвредные. Но все вместе они могут вызвать заболевания и снизить плодовитость. В дикой природе большинство новых мутаций отсеивается естественным отбором. Мёллер опасался, что для нашего вида груз мутаций может стать угрожающе тяжелым. В силу развития медицины и других достижений прогресса естественный отбор в человеческой популяции ослабел и более не в состоянии убирать многие вредные мутации из генофонда.

Мёллер утверждал, что невежественно отрицать существование груза мутаций у человечества, но еще более невежественно приписывать его какой-либо расе или людям с умственными нарушениями. «Никто из нас не может бросить в другого камень, потому что все мы мутанты», – говорил он[1064].

Тем не менее с проблемой надо что-то делать, а не «позволять лучшему в человеческой природе генетически скатываться вниз в почти незаметном – с нашей смертной точки зрения – темпе, доверчиво уповая на какое-то чудо в будущем», – писал Мёллер[1065].

И у него был план. Мёллер назвал его «выбор зародышевых клеток».

Обычно потомки наследуют гены от родителей, которые вступают в сексуальные отношения. Однако с середины XX в. стали применять размножение, не требующее совокупления. Первыми пошли по такому пути животноводы, по ходу оттачивая мастерство искусственного оплодотворения[1066]. Призовой бык мог стать отцом многих телят, не покидая своего стойла. Как только заводчики изобрели способ безопасного замораживания спермы, у быков появилась возможность оставлять потомство и после своей смерти.

Врачи потихоньку пошли вслед за ветеринарами, применяя донорскую сперму для помощи бесплодным парам. Когда об этой практике стало известно, ее резко осудили. Папа Римский объявил использование донорской спермы супружеской неверностью. В 1954 г. в одном из дел о разводе судья штата Иллинойс постановил, что ребенок, зачатый таким образом, является незаконнорожденным. Однако по мере распространения этой процедуры она вызывала все меньше споров. К 1960 г. в США с помощью донорской спермы было зачато примерно 50 000 детей.

Мёллеровский выбор зародышевых клеток мог превратить искусственное осеменение в национальную, если не мировую, кампанию против мутационного груза. Сперма, собранная от лучших представителей мужского пола, должна была храниться в подземных холодильниках для защиты ДНК от радиации и космического излучения. Сперматозоиды одного мужчины теоретически могли привести к зачатию сотен, а возможно, и тысяч детей. В 1950-х гг. работать с женскими половыми клетками ученым было сложнее, но Мёллер оптимистично полагал, что когда-нибудь в подземных бункерах будут храниться и яйцеклетки от лучших женщин.