— Да, пожалуй, это определение самое подходящее. В очередной раз.

— Сон — это тоже реальность, а реальность тоже сон, — замечает Аднан.

— Кстати, — Клаас протягивает американцу тетрадь, — я принёс Вам свои военные записки.

Суортон берёт дневник и с выражением неподдельного интереса на лице, просматривает заложенные места.

— А Вы прекрасный стилист, господин Клаас! Я сейчас принесу камеру и всё пересниму.

— Как я понимаю, завтрак откладывается? — интересуется седовласый дворянин.

На белом экране повисает изображение лилово-красно-зелёного трёхгранника. Сергей Павлович извлекает свежеотпечатанные листы из принтера, который от Эдика скрывал монитор, и просматривает их.

— Вовсе нет, — отвечает Джеймс. — Мне хватит десяти минут, а завтрак через четверть часа.

— Я, пожалуй, пойду переоденусь, — сообщает сириец, покидая веранду.

Суортон уходит за камерой и долго не возвращается.

— Право не знаю, как Вас и просить-то об этом, — произносит Сергей Павлович, не отрывая взгляда от распечатки. — Вы же всё равно сейчас едете в Новый Афон, не так ли?

— Да. Вы хотите составить мне компанию?

— Нет, нет. Мне необходимо ещё побыть в Академии. Я позволю себе просить Вас передать вот этот текст нашему общему с Аднаном и Джеймсом другу. Он, видите ли, по известным причинам не смог к нам присоединиться. Впрочем, в этом и надобности нет никакой, главное текст.

— Ваш друг живёт в Новом Афоне?

— Если быть точным, он живёт в лесу неподалеку от кельи Симона Кананита. Вот здесь обозначено место, где Вы его встретите.

Сергей Павлович протягивает Эдику карту местности.

— Так далеко? Это ведь даже не посёлок?

— Он, как бы это Вам объяснить, решил уйти от цивилизации. Живёт там уже много лет и выходит на свет Божий не чаще одного раза в три года.

— Прямо отшельник какой-то.

— Можно сказать и так. Однако им движут не религиозные побуждения, во всяком случае, не религиозные в традиционном смысле этого понятия.