Выйдя через боковые ворота в стене, Ассан опять оказался в городе. Было уже поздно, и люди, направлявшиеся в парк, несли с собой одеяла и подушки. Он понимал, что это, в отличие от дамы с собачонкой, отнюдь не толстосумы, а простые семьи, белые, черные и коричневые, с хихикающими ребятишками, и одиночки, уставшие от дневных трудов. Следом за одной семьей Ассан вернулся в парк и оказался на широком лугу, где многие, разложив одеяла и постельные принадлежности, устраивались на ночлег под открытым небом, в жаркой, влажной ночи. Некоторые уже спали. Некоторые, убаюкивая детей, располагались под деревьями на краю луга.

Найдя плашку мягкой травы, он снял ботинки, подложил под голову пиджак. И вскоре заснул под отдаленный гул транспорта и негромкие разговоры мужей и жен.

Ассан ополоснул лицо в общественном туалете какого-то каменного строения. Щелчками пальцев почистил пиджак и брюки, отряхнул выходную рубашку, а потом снова оделся, пока не решив, куда бы направиться сегодня.

И тут ему на ум пришел человек, кричавший что-то в телефон возле греческого флага, — старпом еще посмеялся. Где же это было? Он посмотрел на карту-ладонь, вспомнил, что старпом упоминал пересечение Двадцать шестой стрит и Седьмой авеню, и сообразил, в какую сторону двигаться.

В том окне сегодня никто не маячил, но греческий флаг был на месте. Ассан разыскал входную дверь, где была маленькая табличка с маленьким греческим флагом и надпись по-гречески: "Международное эллинистическое общество". Он вошел и поднялся по лестнице.

Несмотря на распахнутые окна и приоткрытую дверь, офис плавился от жары. До слуха Ассана донеслась музыка; под сопровождение размеренной мелодии голос повторял: "Ао… пробел… ао… пробел. Дэ… цок… дэ… цок… дэ… цок".

От двери Ассан мог разглядеть только захламленный стол и пару мягких кресел. "Эф… цок… Эф… цок… Эф… цок… пробел… тук".

Асан шагнул за порог. В тесном внутреннем кабинете, за небольшой зеленой машинкой, поставленной на крошечный столик, сидела девушка. Она сосредоточенно ударяла по клавишам пальцами левой руки, следуя записанным на пластинке инструкциям. Не решаясь прервать этот урок машинописи, Ассан застыл.

— Ти канис?[17]

Ассан обернулся. Тот самый человек, который вчера кричал в телефон, входил в приемную с небольшим бумажным пакетом.

— Ты кто? — спросил он по-гречески.